Дарин тихо прикрыл дверь и глубоко вздохнул. Каждый раз, разговаривая с кузеном, он чувствовал себя так, словно готовил взрывоопасное зелье. Чуть дрогнула рука, и всё — спасайся, кто успел. А ведь с ним Айлиннер всегда вёл себя очень мирно. Впрочем, те, кто вызвал недовольство князя Драмм-ас-Тор, либо в кратчайшие сроки старались заслужить прощение, либо прощались с жизнью. Айлин не церемонился, и наказание было суровым и доходчивым: смерть.
После ухода кузена князь Драмм-ас-Тор допил вино и поднялся. Вошёл в спальню Алины, просто убедиться, что светлая в порядке. Девушка спала, вытянувшись во весь рост, тёмные волосы разметались по подушке. Из-под одеяла выглядывала розовая пяточка. Мирная, почти идиллическая картинка. Всё портило лишь валявшееся возле кровати растерзанное бельё. Маг испепелил его, не желая давать слугам лишнюю пищу для домыслов, легонько провёл ладонью по щеке Алины, едва ощутимой лаской, чтобы не разбудить. Девушка перехватила его руку, прижала к себе и шепнула сквозь сон:
— Не уходи…
Айлин и сам не хотел оставлять её. Лёг поверх одеяла, обняв Алину свободной рукой, прикрыл глаза. Следующий день обещал быть насыщенным.
* * *
Ночь была необычной. Полусон-полуявь, когда желаемое переплетается с действительным так тесно, что не понять — где правда, а где выдумка. Жаркая, беспокойная темнота окутывала бархатом, ощущалась сильными мужскими руками на талии, ровным дыханием рядом, лёгкими, невесомыми поцелуями на губах. Утро, как всегда, цинично и безжалостно стёрло фальшивую позолоту и расставило всё по местам.
Я проснулась рано, когда лучи восходящего солнца едва-едва разукрасили восток нежно-розовыми тонами. Потянулась, чувствуя себя как нельзя лучше. Выспавшейся, отдохнувшей. Приподнялась, собираясь встать, и замерла, осознав, что под одеялом на мне абсолютно ничего нет. Но я точно помнила, что засыпала в белье. Нахмурилась, ловя обрывки ночных воспоминаний и чувствуя себя алкоголиком с большого бодуна, задающимся сакраментальным вопросом: «Люди, а что вчера было?» Придерживая одеяло на груди, поднялась, окинула взглядом комнату. Белья не было. Ни на полу, ни под кроватью, ни даже на люстре. Представила Айлина, бережно развешивающего мои трусики и лифчик на вешалках в тайном шкафу и шепчущего «Моя прелесть..», и вздрогнула. Помотала головой, отгоняя от себя бредовые мысли.
— Проснулась? — прохладно осведомился князь, без стука входя в комнату.
Я поспешила замотаться в одеяло, подозревая, что всё, что хотел, мужчина увидел, когда раздевал меня. Ну не испарилось же бельё, в самом-то деле!
— Проснулась, — не стала отрицать очевидное. — Айлин, а что вчера было? Я помню, что засыпала в белье. Сейчас его нет.
— Оно порвалось, и я его сжёг, — просветил меня маг.
Я замерла, как соляной столп. Вот это откровение!
— А почему оно порвалось, не напомнишь? — спросила, осторожно подбирая слова.
— Я не очень аккуратно его снимал, — мужчина подошёл к шкафу, снял с вешалки шёлковый халатик, положил на кровать рядом со мной.
Мамочка дорогая, это что же вчера происходило-то? Я наморщила лоб, пытаясь увязать озвученную правду о печальной судьбе белья и воспоминания о ласковых, едва ощутимых поцелуях. Картинка категорически отказывалась складываться.
— Хоть убей, не помню, как это было, — призналась наконец, надевая халатик и одновременно придерживая одеяло на груди.
— Зачем мне убивать тебя? — голос Айлина был спокоен. — У меня есть более подходящие кандидатуры. Одевайся, Алина. Нас ждёт серьёзный разговор.
Я тихонько вздохнула. Ну да, согласна, сама вляпалась по полной программе. Решила проявить доброту, а в итоге едва не оказалась замороженной заживо. А внешнее холодное спокойствие Айлина — совсем не показатель, что он не злится. Помнится, разбойников он обратил в пыль с таким же бесстрастным выражением лица. Скорее, я боялась бы именно такого князя: безэмоционального и сдержанного. С тем, кто хоть как-то показывает своё отношение к происходящему, можно договориться.
— Скажи мне только одну вещь: что было ночью? — попросила я.
— Ничего, — маг улыбнулся самыми краями губ. — То, что я некромант не означает, что я ещё и некрофил, светлая. А ты после настоек Дарина спала, как убитая. Жду тебя в гостиной.
Он вышел, и я перевела дух. Уже хорошо. Обидно было бы ничего не запомнить. Предстоящий разговор почти не пугал. Я и без того усвоила урок и впредь намеревалась следовать совету Бродского: не выходить из комнаты и не совершать тем самым ошибку. По крайней мере, без Айлина.
Надела тонкую батистовую сорочку, жемчужно-серое платье со шнуровкой на груди и, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы успокоиться, вышла в гостиную.