На носилках меня грубо занесли в машину. Каждое неловкое движение отдавало болью. Громко хлопнули дверьми. Резкий звук молотом ударил в голову. Следом закрыли дверь уже сбоку. Видимо с первого раза не получилось. Снова открыли и с силой захлопнули. От таких громких звуков, боюсь, у меня сейчас что-то лопнет внутри головы. Сплошная боль, боль, боль.
Только сейчас ко мне приходит понимание. Хочется закричать: «Уколите мне хоть что-нибудь, я не могу больше переносить столько мук».
Но ведь они же врачи, они же должны понимать, что значит безумная боль. Они должны помочь, избавить меня от нее. До ужаса хочется поднять руки и схватить себя за голову, чтобы хоть как-то унять эту пытку.
Мужчина сел рядом со мной. Теперь он почему-то стал смеяться. О чем-то шутит. Женщина тоже где-то рядом. Я не вижу ее, только слышу женский смех, от которого внутри головы делается еще больнее.
Автомобиль трогается, и мужчина вдруг хватает меня за грудь, мнет, тискает. Смотрит бесстыже мне прямо в глаза, улыбаться и нагло лапает. Как будто так можно, как будто этой мрази позволено вытворять, что ему вздумается. Видит мое состояние, конечно, все понимает и пользуется, зная, что я не могу ему возразить, не могу ему ничем ответить. Чувствует, что сойдет с рук, и делает.
Позади меня женщина. Не понимаю, почему она его не остановит, почему не вмешается. Хотя бы одернула, хотя бы пристыдила.
Сзади снова раздается женский смех.
– …Ты только посмотри, какая хорошенькая. Я бы с ней зажег, – радуется мужчина и продолжает лапать мое тело.
– Андрей, да перестань сейчас же. Я смотрю, ты уже готов на нее залезть.
– Да она все равно не выживет. Ты же видела, у нее вся башка сзади разбита. Посмотри, какая красота, какие ножки…
Разговор словно откуда-то вынырнул. Я его четко слышу. Продолжаю ощущать алчные прикосновения рук. Тело онемело, уже кажется не своим, но чувствительность окончательно не ушла.
Мужчина теперь начал трогать мои ноги. Слишком высоко, слишком. Мерзко, противно. Я готов заорать на эту мразь, что он мразь. Хочу вцепиться в его глотку, разорвать его, разбить в кровь его мразотную морду, смотрящую на меня, как на мякоть для своей похоти, и без конца смеющуюся мерзкой улыбочкой. Хочу переломать его руки, вместе с ногами. Хочу и не могу. Ничего не могу. Только вижу, чувствую руки этой мрази на себе и только. А еще боль. Ноет, зудит, пульсирует, не переставая. Голова постоянно кружится сильно, и меня продолжает тошнить. Хочется закрыть глаза, чтобы ничего не видеть.
Рассудок помутнен разразившимися мучениями, но я понял, что сказала эта мразь – мне не выжить. До сих пор не могу понять, как такое возможно, что в одночасье я стал девушкой. Но сейчас мои мысли не об этом, все крутятся вокруг мучающей боли и того, как ее обуздать.
Вот же сволочи, хотя бы укол обезболивающий сделали. Хотя бы что-то сделали. Или хотя бы речь ко мне вернулась ненадолго, чтобы я смог заорать на эту мразь, что продолжает меня лапать, и на ту мразь, что сзади без конца хохочет: «Сделайте укол, твари!»
Куда там. Я даже не могу пошевелить веками. До сих пор дергаются сами по себе и тоже отказываются мне подчиняться.
– Андрей, ну хватит уже! – прикрикнула женщина.
– Да все, все. Не трогаю уже…
Наконец его руки от меня отцепились. Хоть этому радуюсь. Кажется, даже боль из-за этого немного спала.
Машина остановилась, и меня стали выносить на носилках. Выставили ножки с колесиками и повезли. Каждая неровность отдает острием в голове. Пока везли, я уже почти привык к мукам. Так мне, по крайней мере, показалось. Но тут боль разразилась с новой силой. Еще и везут на тележке, как попало. Будто специально выбирают неровности. От стольких мук веки еще сильнее задергались, глаза сделались влажными, по щекам потекли слезы.
Сквозь боль я почувствовал ветер на голых ногах. Прямо слишком высоко, где его не должно быть. Волной хлынуло на меня возмущение. Почему мне не одернут юбку?! Хотя бы эта женщина прикрыла.
Меня завезли в помещение и оставили. Люди какие-то проходят мимо, и каждый на меня смотрит. Я вижу в их глазах самые разные выражения, от безразличия до безумной жалости. Они все проходят мимо, смотрят на меня мельком и дальше уходят. Людей почему-то много. Как будто в каком-то проходе лежу, что всем приходится мимо меня сновать. Совсем молодая девушка единственная из всех догадалась. Проходя мимо, она остановилась, поправила на мне юбку и пошла дальше.