Моя несчастная Нива стояла на прежнем месте, точнее то, что от нее осталось. Все шины проколоты, стекла выбиты, под капотом все раскурочено, а сама машина внутри и снаружи залита краской и какими-то помоями. Кто это сделал? Может, конечно, авто и не было пределом моих мечтаний, но я любила свою машину, в конце концов это подарок любимого отца! Это стало последней каплей. На глаза стали наворачиваться слезы, и я до боли закусила внутреннюю часть щеки, не хотелось показывать свою слабость, ведь я уже заметила толпу возбужденно гудящих зевак.
Стараясь не выдавать эмоций, я направилась прочь, в сторону остановки. Мне нужно успокоится, а потом уже решу, что делать с этой грудой металла, еще утром бывшей моей машиной. Я не автомеханик, но даже мне понятно, ремонтировать там просто нечего.
— Виктория, — окликнул меня женский голос, но я не обратила внимания и пошла дальше, ожидая очередной издевки. — Да стой же ты!
Сказать, что я была в шоке, когда увидела рядом с собой Свету, нашу «королеву», это ничего не сказать. Ей-то чего нужно от меня?
— Чего тебе? — грубо буркнула я.
— Я в курсе происходящего, как понимаешь, — начала она, — и как бы удивительно не было, но у нас с тобой сейчас один враг.
Да ну? Я скептически подняла брови, взглядом говоря ей все, что думаю.
— Эта Маша, подруга твоя, увела у меня парня и испортила тебе жизнь. Я предлагаю объединиться и поставить эту выскочку на место.
О, нет. С меня хватит! Не хочу больше играть ни в какие игры. Наигралась уже.
— Мне это не интересно, — отрезала я.
— Неужели, тебе не хочется вернуть свою привычную жизнь? Чтобы студенты перестали издеваться, а преподаватели всячески цепляться? Я могу дать опровержению этому ролику, и в случае успеха Макс отзовет приказ испортить твой диплом.
— Что? — недоуменно пробормотала я. — Какой приказ?
Брюнетка нетерпеливо закатила глаза. Было заметно, ей претит общение со мной, и только нужда толкает переступать через себя и терпеть мое общество. Впрочем, я тоже не сияла от счастья, глядя на ее физиономию.
— Ну, ты наивная. Макс сюда ходит, скорее, для галочки и от скуки. Ты что, всерьез полагала, он учится? Да у него тут все схвачено, и преподаватели, ректоры и деканы сделают все, что он от них потребует. Его семья богата, и деньги правят миром. Сейчас все продается и покупается.
Вот оно что. Теперь все встало на свои места. То-то я удивлялась, как могут взрослые люди так себя вести из-за какого-то видео, а им, оказывается, хорошо заплатили, чтобы они отравляли мне жизнь. И эти люди называют себя преподавателями! Продажные твари. Ненавижу.
— Вижу, ты наконец поняла размах действа, — усмехнулась она. — А я могу положить всему этому конец.
Как бы мне хотелось, чтобы этот кошмар прекратился, но я не верила девушки напротив. Совершенно не верила. Слишком уж горьким был опыт «взрослых игр», и ввязываться в них снова желания не было. Ну, получит она желаемое, и что дальше? Будет исправлять последствия развлечения своего благоверного? Нет, конечно, не будет. Ей это не нужно. Она преследует исключительно свои цели, а я ей нужна лишь, как средство их достижения. Не более того. Она меня и за человека-то не считает.
— Все равно мне все это не интересно, — холодно молвила я. — Иди, куда шла, а меня оставь в покое.
— Ты все же подумай, — промурлыкала Света, — и если надумаешь, звони.
С этими словами она сунула мне визитку и удалилась прочь.
Дома я оказалась одна, Руслан был еще на работе. Нужно бы заняться поисками работы для себя. Финансы медленно и верно истощаются, и надолго мне моих сбережений явно не хватит.
Вот только на словах это проще. Всюду, куда я обращалась, мне отказывали. Было чувство, как будто весь мир объединился с одной целью — довести меня до ручки.
Так и текли дни. Учеба, бесполезные поиски работы, и лишь вечером я наслаждалась покоем. Иногда компанию мне составлял Руслан. Он же и помог мне с машиной. Как я и предполагала, ремонту она не подлежала, и единственным выходом было — сдать ее на металлолом. Парень подсказал мне, где это сделать с максимальной выгодой. И вроде бы, я даже стала привыкать к творящемуся беспределу, пока не получила новый удар. Позвонил отец, и тихим и убитым голосом сообщил, что он разорен. Партнеры внезапно отказались с ним сотрудничать, а банки стали требовать свои деньги в срочном порядке. Дело всей жизни любимого отца рухнуло в считанные дни, и я была уверена, что без помощи этого ублюдка тут не обошлось.
Он перешел все границы! Хватит. Он может, как угодно, коверкать мою жизнь, но я не позволю вредить папе. Кипя от праведного гнева, я наматывала шарф, собираясь навестить ублюдка, и высказать ему все на месте. В идеале его неплохо бы убить, но сидеть за такое говно не охото. Вряд ли мой порыв что-то изменит, но попытаться стоит.
Новая надежда.
Жгучая ненависть бежала по венам, уничтожая на своем пути логику на пару со здравым смыслом. Именно в таком состоянии, не замечая за красной пеленой ничего и никого, я добралась до дома своего врага.
В голове не было четкого плана, была лишь злость и желание уничтожить ублюдка за отца. Оказавшись перед коваными воротами коттеджа, я ощутила, как моя решимость пошла на убыль, на ее место медленными шажками стал закрадываться страх. Может, ну его… Уйти, пока меня никто не видел. И тут я чертовски сильно разозлилась на саму себя. Какого хрена я тут стою и раздумываю? Этот козел перешел все границы!
Решительным шагом я направилась к воротам, где меня встретил охранник. Записав, кто я, и к кому пришла, он наконец пропустил меня внутрь. А я и не знала, что тут такая система пропуска, как на предприятии каком-то, разве что карточки со словами «временный пропуск» не хватает.
Дверь мне открыла Лариса Михайловна и, окинув меня удивленным взглядом, все же пропустила внутрь.
— Здравствуйте, — решила я сохранить элементарную вежливость. — Где он?
На ум приходило множество нелестных эпитетов, которыми я награждала хозяина дома, но женщина тут не при чем, и незачем мотать ей нервы.
— Максим Игоревич занят и просил его не беспокоить, — ответила она голосом, лишенным эмоций.
— Плевать я хотела! — взорвалась я, занят он, видите ли! — Зовите этого ублюдка, пока я не разнесла этот дворец к чертовой матери!
— Уходите, — сдавленно пробормотала женщина, — иначе я вызову охрану.
В душе я понимаю, Лариса Михайловна лишь выполняет свою работу, но когда внутри бушует ураган негодования, мыслить логически не получается.
— Никуда я не уйду, пока не увижу эту сволочь! — шипела я.
Схватив ближайшую вазу, я была готова запустить ее в ближайшую стену. Когда я жила в этом доме, то дышать на них боялась, но сейчас, ослепленная ненавистью, не задумывалась над такими мелочами, как их стоимость.