Отец нанял нового фотографа для презентации весенней коллекции, и теперь каждая фотосъемка занимала по несколько часов. Месье Дюваль оказался чрезвычайно дотошным, капризным, нетерпимым к любому неповиновению типом, которого уже к концу первого дня работы возненавидела вся команда, включая самого Габриэля Агреста. Но отказаться от контракта было нельзя, это могло сильно ударить по имиджу фирмы. Работать приходилось на износ, так что Адриану даже пришлось пару раз пропустить занятия, чтобы капризный месье оказался доволен результатами. Агрест искренне удивлялся, как при таком темпе и условиях не появилось еще ни одного нового злодея, мечтавшего оторвать голову мэтру фотографии. Пожалуй, ради такого зрелища он бы даже разрешил акуманизированному минут десять беспрепятственно побуянить.
Возвращаясь домой после очередного дня утомительных съемок, Адриан ничком падал на кровать и почти тут же отрубался, хотя каждый раз обещал себе, что полежит только пять минут, а потом отправится к Маринетт. Он и сам не заметил, как желание встретиться с ней переросло в какую-то навязчивую идею. Ему казалось, что только Маринетт способна помочь ему расслабиться и не дать прибить ненароком ненавистного фотографа.
И вот сегодня милый, вежливый и воспитанный мальчик по имени Адриан Агрест впервые на памяти членов съемочной группы от души психанул, выслушивая очередное бредовое требование месье Дюваля. Капризный любитель диетического капучино и эпатажных меховых жилетов был вежливо, но твердо послан к Бражнику кормить моль этими самыми жилетами, после чего Адриан практически вылетел из студии, громко хлопнув дверью, под аплодисменты гримеров и партнеров по съемке.
Не слушая ворчание квами и не обращая внимание на разыгравшуюся мигрень, Агрест трансформировался и помчался куда глаза глядят. Как оказалось, глядели глаза в сторону все того же балкона над пекарней, на который Кот Нуар нагло запрыгнул через пару минут бешеной скачки по крышам. Выглянувшая на шум Маринетт была немало обескуражена, когда неизвестно зачем появившийся герой схватил ее за руку, вытянул наружу и нагло забросил к себе на плечо, намереваясь, судя по всему, утащить в далекие дали.
— Кот Нуар, ты с ума сошел? Отпусти сейчас же! — очнулась Маринетт, колотя напарника по спине.
— Прошу прощения, мурцесса, дело чрезвычайной важности! — изрек Кот, аккуратно перебираясь на другую часть крыши, скрытую от посторонних глаз. — У меня к тебе дело. Сугубо конфиденциальное.
— Поставь меня, наглая ты морда! — продолжала бушевать Маринетт, свисая вниз головой с геройского плеча и беззастенчиво лупя кулаками самую знаменитую попу Парижа. — У меня родители дома, и Алья внизу стоит, если увидит, то… *
Сверлившая мозг мигрень выбрала именно этот момент, чтобы напомнить о себе и вынудить Кота остановиться и остаться на той же крыше. Маринетт продолжала ругаться и пинаться, голова продолжала болеть, нервы окончательно сдали. В данный момент Адриан мечтал только об одном — чтобы стало тихо и спокойно. И для этого нужно было либо сбросить шумную ношу с крыши, либо…
Маринетт успела лишь испуганно ойкнуть, когда ее резко вернули в стоячее положение, прижали к стене и поцеловали, на корню пресекая все попытки к сопротивлению. Она удивленно распахнула глаза и попыталась что-то возмущенно промычать, но Кот не дал отстраниться, с каким-то отчаянием прижавшись еще ближе. Первой мыслью было, что это он так глупо решил отомстить за ее выходку в театре, второй, что надо как-то его отвлечь и вырваться, третьей… третья как-то так и не сформировалась, вытесненная волной эмоций. Вновь вернулись все те чувства, которые она пыталась забыть с того самого дня, а переживания последней недели отошли на второй план. Кажется, Кот попробовал отстраниться, но на этот раз уже она не дала этого сделать, тут же притянув его обратно и запустив руки в мягкие пряди на затылке. Все начинало казаться чертовски правильным.
Адриан в этот момент впервые в жизни абсолютно искренне жалел, что его кошачья ипостась не умеет мурчать. Мысль о том, что это все неправильно, испарилась уже через секунду. Все было именно так, как он себе представлял и даже круче. Нежные поглаживания по затылку прогнали надоевшую мигрень, позволив сосредоточиться на остальных ощущениях. Терзавшие ранее страхи о том, что Маринетт его оттолкнет и вообще — неприлично зажимать подруг по углам, бесследно испарились, сметенные волной новых ощущений. Маринетт не отталкивала и, даже наоборот, старалась прижаться еще крепче, хотя это казалось невозможным. Наклоняться стало немного неудобно, и Кот подхватил девушку под бедра, чуть приподнимая. Дюпен-Чен охотно отозвалась на эту молчаливую просьбу и обвила его еще и ногами, мало понимая, что вообще творит.
Отстранившись, чтобы сделать вдох, Кот посмотрел на нее и понял, что окончательно пропал. Раскрасневшаяся, с лихорадочно блестящими глазами и расфокусированным взглядом Маринетт выглядела чертовски привлекательно, особенно когда слегка прикусила влажные губы. Адекватность окончательно помахала Адриану ручкой и отбыла в теплые края. Кажется, до этого он боялся, что его сочтут неумехой, так как геройский поцелуй должен быть самым-самым? К черту все, совершенствовать навыки можно и в процессе. Не в силах больше сдерживаться, он вновь поцеловал ее, интуитивно углубив поцелуй.
Нуар не знал, сколько прошло времени. Десять минут? Полчаса? Час? Плевать. Лишь бы то, чем они занимались, не заканчивалось никогда. Правда, немного жаль, что его сердцем уже завладела ЛедиБаг. Иначе сейчас Адриан, ни секунды не сомневаясь, подарил бы Маринетт не только сердце, но и всего себя, без остатка**.
— Солнышко, ты там скоро? — громом прозвучавший вопрос месье Дюпена вынудил парочку испуганно дернуться и слегка прийти в себя. Как же хорошо, что при его комплекции Тому потребуется много времени, чтобы протиснуться в люк. — Тебя ждут гости.
— Эт-то… папа… — озвучила очевидное Маринетт, с трудом пытаясь выровнять дыхание и радуясь, что их с Котом надежно прикрывает куча антенн.
— У него… скалка… с собой? — томно поинтересовался Кот, даже не думая отпускать свою ношу. Более умный вопрос в голову не пришел.
— Н-не знаю. Что ты… Ах! — отозвалась Маринетт и еле сдержала тихий стон, когда наглый Кот практически присосался к ее шее.
— Ну и отлично, — пробормотал Адриан, сосредоточившись на своем странном занятии. Почему-то ему дико захотелось оставить для других какой-то знак, что отныне целовать Маринетт Дюпен-Чен имеет право только он.
— Милая, у тебя все нормально? — голос отца прозвучал ближе, и Маринетт все же нашла в себе силы отпихнуть напарника и попытаться прийти в себя. Стоявший рядом Кот смотрел на нее ошалевшими от счастья глазами и выглядел жутко довольным собой, хотя из-под маски постепенно проступал малиновый румянец.
— Ч-что это сейчас б-было? — полузадушенно пропищала Маринетт, собравшись с мыслями. Вопрос должен был прозвучать грозно, но тело и голос отказывались повиноваться хозяйке в полную силу.
— А… Это… я потом расскажу! — нашелся с ответом Кот, молниеносно выхватив шест и перепрыгнул на соседнюю крышу. — Увидимся и спасибо за помощь!
— Маринетт, ты как там оказалась? — взволнованный Том с тревогой смотрел, как дочь на дрожащих ногах перелезает через ограждение крыши, отделявшее безопасный балкон от остальной части дома. — Это же опасно!
— К-котенок, пап. Мне показалось, что он туда забрался, — машинально отозвалась Дюпен-Чен, мысленно умоляя кого-нибудь отвлечь отца. Ей сейчас было не до разговоров, да еще и Алья внизу ждет! Если хоть кто-то это видел, то нужно срочно отправляться к Бражнику и просить того снова подчинить Аликс. Либо перевоплотиться в ЛедиБаг и проверить, не попал ли под контроль Кот, ибо других причин, по которым тот полез с ней целоваться, Маринетт назвать не могла.