В темноте из тумана вынырнули поручни мостика. Длиной он был не больше пятидесяти метров, по-советски, без архитектурных излишеств, собранный из бетонных плит, по обе стороны перила высотой с метр. Они остановились в его начале, и почему-то застыли, всматриваясь в противоположный конец. Может, Сергей что-то и вспоминал, а Оле было приятно просто стоять, опираясь на его руку и прижиматься к горячему боку. Где-то в городке бухнуло двенадцать. «Наверное, над горсоветом, или почтой есть часы», – подумала, но спрашивать не хотелось, было слишком хорошо, и Оля решила промолчать. Еще больше пахнуло прохладой, или скорее даже морозным холодом. Резко дунул ветер, разделяя надвое пряди тумана, и на противоположном конце моста появилось два желтых огонька. Они просто висели в воздухе напротив парня и девушки, но ощущение было такое, что огоньки за ними наблюдают, как будто какие-то хищные глаза.
«Боже, да это же действительно глаза!» – с внезапным ужасом успела подумать Оля, и в тот же миг над рекой разнесся пронзительный кошачий вопль. Глаза сорвались с места, и начали летать от одного поручня моста к другому. Только теперь стало видно, что у глаз есть тело, оно было чернее даже самой ночи. Кошка металась, как тигр в клетке, но на сам мост не заходила, будто перед ней была невидимая преграда. Угрожающий вопль еще раз разорвал тишину, заставляя кровь застывать в жилах, а сердце останавливаться.
«Это всего лишь кошка, – выдохнула Оля с нервным облегчением, – Какая большущая!» – она обернулась к Сергею за поддержкой, чтобы вместе посмеяться со своего испуга, но выражение страха и растерянности на его лице были слишком убедительны, чтобы понять, что ничего смешного сейчас не происходит. Он сжал руку девушки, и медленно начал отходить, пятясь назад, вглядываясь в темноту, пока желтые глаза кошки не затянулись вновь туманом. Лишь потом он тоже вздохнул, вынужденно, с напряжением засмеялся: «Ненавижу котов, а эта... видимо, какая-то бешеная. Пойдем лучше домой.»
Дорога обратно была вдвое неприятнее, теперь надо было подниматься по тропе вверх. Оля сбила себе носки босоножек, и решила, что она придумает очень много хотелок, и это будет уже по-взрослому, а не как раньше. Кстати, никто никого за язык не тянул с обещаниями выполнять каждую прихоть.
Поднявшись наверх, выходя на дорогу к дому Сергея, слева, за частоколом старых деревьев девушка услышала лошадиное ржание, но сил спрашивать, у кого из соседей есть лошади, у девушки уже не было.
Желание осталось только одно – дойти до кровати и забыться сном, но зайдя в дом , Оля поняла, что это ее желание откладывается на неопределенный срок. Родители Сергея были при полном параде, стол накрыт, а сам Сергей уже обнимался с высоченным худым дедом в мешковатых штанах, и еще, наверное, советской военной гимнастерке.
– А дай-ка я посмотрю, кого ты с собой привез, – дед выбрался из объятий внука и обернулся к девушке. В его взгляде плескалось столько властности и ума, что если бы не хитринка, что пряталась в прищуренных глазах под кустами седых бровей, и не его наряд, то дед спокойно мог бы быть каким-нибудь казачьим атаманом из прошлого.
– Ох, какая красавица, – проговорил с удовольствием и отрекомендовался, – Илья, дед этого лоботряса, который вряд ли ценит сокровище, упавшее к нему незаслуженно прямо в руки.
– Ценит, дед, ценит, дай нам умыться и переодеться, тогда прикалывайся с меня шута сколько влезет, – смеялся Сергей, – Мама, покажи Оле ее комнату, - Елена, мать Сергея, тихая женщина, не сказавшая до этого времени почти ни слова, отвела девушку на второй этаж. Ее чемоданы уже были там, приятно удивила ванна, которая находилась через дверь. Быстренько ополоснувшись, она надела свое любимое платье, и спустилась вниз.
Семья уже была в сборе, Олю посадили за стол, папа Александр Ильич произнес тост, немного корявый, но милый, выпили терновой настойки, сделанной по старинному домашнему рецепту. Стол был уставлен закусками и салатами, в печи допекался гусь, на буфете ждали пироги. Дед Илья подсел к Оле с другой от Сергея стороны, и не замолкал ни на минуту, травил разные смешные истории из местной жизни, просил рассказать о себе, о родителях, подкладывал ей на тарелку еды и в шутку сокрушался, что она так мало ест – не будет силы к коровам вставать в четыре утра, как замуж выйдет.
Оля, после душа и тридцати граммов настойки, весело смеялась, невнимательно слушала деда, улыбалась Сергею, ела-пила от пуза и чувствовала себ в семейном кругу. Дед Илья как раз заканчивал очередной, очень исторический рассказ о том, как его предок, казак Ус, известный колдун, остановился в этой долине и встретил ведьму, которая жила здесь при языческом храме, сохранившемся еще со времен Царя Гороха,