– Дед, – спросил еще раз Сергей, – А что теперь с Вероникой?
– А что может случиться, с твоей Вероникой? – ехидно переспросил дед, – Сила из ушей прет, надеюсь, что справлюсь с ней, пока она не имеет ни умения, ни опыта. На голой силе далеко не уедешь. Пойдем в дом.
Напуганная Оля на цыпочках отошла от двери, и метнулась через гостиную в свою комнату, что-то пробормотав родителям Сергея о болезни: «Ой плохо, голова болит, тошнит...», она забежала на второй этаж, влетела в комнату и на одном дыхании придвинула к двери кресло. В дверь стучали, папа, мама, дед, Сергей, что-то спрашивали, просили, предлагали, но через минут двадцать отстали. Оля решила не спать до утра, но тут же забылась, прямо в кресле, тяжелым черным сном.
Проснулась она от удара грома. На улице еще была ночь. Молнии били через каждые несколько секунд, в их призрачных вспышках было видно, как ветер раскачивает старый орех во дворе, словно тоненькую былинку. Несколько минут Оля оцепенело сидела не двигаясь, а потом ветка дерева, словно искореженная рука покойника, разбила окно и ворвалась в комнату вместе с громом, ветром и ревом дождя. Нервы у нее сдали, и она выбежала в коридор. Сейчас ей хотелось увидеть хоть какого-нибудь живого человека, даже Сергея с его страшным дедом. Мама встретилась первой. Она лежала на лестнице, из ушей и глаз у нее брызгали фонтаны крови. Оля закричала от ужаса и побежала вниз. Папа лежал в веранде на животе, выхаркивая последние секунды жизни, руки и ноги были неестественно выломаны в суставах, голова вывернута почти назад, глаза укоризненно смотрели на девушку, как-будто она мешала заниматься очень важным делом – выкашливать кровь из легких...
"Бежать прочь из этого дома смерти!". Оля, преодолев напор ветра, открыла дверь на улицу. Прямо перед террасой стоял дед, напротив него стояла тоненькая, невысокая белокурая девушка, почти девочка, у обоих вытянуты вперед правые руки, только девочка стояла расслабленно, а деда трясло от напряжения, и дождь не успевал смывать капли пота у него с лица. Краем глаза он увидел Олю.
– Беги...,– прохрипел он, – Минут десять я ее продержу. Указательный палец его руки вдруг на глазах начал скукоживаться, превратился в черный стручок, и осыпался пеплом.
Оля бросилась с террасы, пролетела мимо деда, страшной девушки, и выбежала в ночь. Совершенно случайно попала на дорогу, которая вела к ближайшему выезду из Гусятина, но ничего этого она не знала, бежала, потому что ее подгонял панический, животный страх, желание выбраться из этого сумасшедшего города. Когда за спиной послышался конский топот и громкое ржание, она обернулась, но ничего не увидела во тьме, а топот кружил в темноте и вспышках молний вокруг нее, то приближаясь, то удаляясь. Неожиданно сзади ей что-то тяжелое упало на плечи, а прямо в ухо ворвалось горячее конское хрипение. Оля схватилась руками за плечи: «О Боже!» – руки ощутили огромные лошадиные копыта. Невидимый конь стоял у нее на плечах передними ногами. Оля рванулась, уже понимая, что это конец, и вдруг страшный груз пропал. Она упала вперед, на дорогу, потеряв сознание.
Сергей бежал через бурю. Выпученные, слепые от ужаса глаза ничего не видели, парализованный мозг не работал с тех пор, как дед вытолкнул его в окно, и крикнул: «Беги, может успеешь!». Ноги без всякого контроля несли вперед, вдруг он поскользнулся на глине, и покатился вниз, все быстрее и быстрее скользя по склону, и наконец остановился, вернее его остановила какая-то твердая преграда. Весь в глине и траве, Сергей, со стоном поднялся на ноги. Вспыхнула молния, и он понял где находится. Дом ведьмы, а за ней проклятая скала. Надо бежать, он еще успеет... дед же обещал... он молодой... еще жить, петь, стать знаменитым... всю жизнь... ну не может она просто так пропасть, из-за тупой, малолетней девки, влюбившейся в него. Вдруг за спиной раздался пронзительный кошачий визг, невидимая рука влезла в грудь и сжала, остановила сердце. Мгновение, и холодное тело лежало на земле, а на его спине, то ли смеялась, то ли рыдала громадная черная кошка, вплетая свой голос в стон и безумие стихии.