Соберись.
Пару мгновений мы молча смотрим друг на друга. Затем женщина садится напротив меня и совершенно спокойным тоном произносит слова, которые несколько мгновений назад пришли мне на ум:
—Чтобы замечать магию, нужно самому быть волшебником.
Незнакомка улыбнулась и, заметив мое замешательство, продолжила:
—Тебе стоит помнить, что иногда волшебники оказываются злодеями.
Она произнесла это таким тоном, будто хотела сообщить мне что-то важное, оградить меня от чего-то. Я же впала в ступор и не смогла проронить ни слова. Мы сидели в тишине. Просто смотрели друг другу в глаза. Не могу сказать, сколько времени это длилось. Я словно была ограждена от внешнего мира. Я не слышала того, что происходит вокруг. Мой кофе давно остыл. Сигарета дотлевала в пепельнице. А мне хотелось высказаться, выплакаться. Мне хотелось освободиться от груза, который я несу в себе уже столько лет. Но, увы, это только мой груз и мне его нести.
Без лишних слов незнакомка положила возле моей руки чёрных бархатный мешочек.
—Это должно тебе помочь,- произнесла она шёпотом, а затем встала и, оглядываясь по сторонам, поспешно вышла из кофейни.
Я не сразу открыла мешочек. А когда решилась сделать это, то увидела внутри небольшой камень овальной формы. Я взяла его в руки. Это был кулон. Серый, холодный, неожиданно легкий. На задней стороне кулона был изображён символ, который я никогда прежде не видела. Я провела пальцем по символу и...
Пощечина прилетела очень неожиданно. Я не успела увернуться. Щеку словно пронзили тысячи маленьких осколков. Я была в ступоре. Беги! Но нет, мои ноги приковало к полу, а все остальные части тела перестали принадлежать мне. Я чувствовала только жжение на месте пощечины, свинец в ногах и ужасную, горькую обиду в душе.
—Тупая сука!
Молчи. Не говори ничего в ответ.
Грубые пальцы сдавили мое горло. Он был слишком близко. Я чувствовала его учащенное дыхание, видела набухшие вены на шее и висках. Его лицо покраснело, взгляд стал безумным. Он что- то кричал, но я не могла ничего разобрать. Я задыхалась
—Отвечай мне!
Вторая пощечина привела меня в чувство. Я ощутила прилив сил и вырвалась из его цепких рук. Но я не успела убежать. Он схватил меня за волосы и повалил на пол. Мне оставалось только надеяться, что скоро этот ужас закончится, что на этот раз все обойдётся.
Нет, я не винила его. Я знала, что он не со зла. Знала, что сейчас в его голове раздастся щелчок и мы снова станем любящими отцом и дочкой. Щелчок ведь раздастся, правда? Каждый раз я молюсь, чтобы это закончилось поскорее. Каждый раз надеюсь избежать серьёзных последствий. Однако самое страшное последствие все же настигло не меня, а моего отца.
ЭН-ЦЕ-ФА-ЛО-ПА-ТИЯ.
Пару лет назад мой отец оказался не в том месте и не в то время. Получил арматурой по голове. Отец быстро восстановился, отделялся сотрясением. Так думали врачи. Но постепенно он стал меняться. Он стал отключаться, превращаться в какого-то монстра. Его клинило, сознание затуманивалось. Сперва редко, затем все чаще и яростнее. Врачи диагностировали энцефалопатию. Простыми словами, его мозг постепенно умирал. Отсюда и все эти приступы, которые вынудили мою маму собрать вещи и укатить в закат.
За последний месяц это уже пятое помутнение. В прошлый раз отец чуть не спалил дом. Соседи вовремя забили тревогу и вызвали все службы, до которых смогли дозвониться.
Но сейчас никто не спешит ко мне на помощь… сейчас моя надежда иссякает с каждой секундой, с каждым его криком и с каждой пощёчиной. Я не смогу вырваться. Я не смогу ничего сделать. Он повалил меня, придавил к полу. Он что-то кричит, брызжет слюной. В его глазах пустота. И это страшнее всего.
Его руки снова обвивают мою шею. Он нажимает сильнее и сильнее. Я не могу дышать. С трудом мне удаётся совершать попытки вдохнуть хоть немного воздуха. Неужели щелчок так и не раздастся? Неужели это финал?
Внезапно его руки ослабевают. Я делаю долгожданный глоток воздуха. Живительный глоток, который изнутри сжигает мое горло. Но я дышу. Я дышу!
Несколько мгновений ничего не происходит. Я все ещё на полу. Отец держит руки вокруг моей шеи. Но ничего не происходит. Я смотрю на отца. Он смотрит на меня, но в его взгляде по прежнему пустота.