Майор мгновенно осмотрелся. Четверо с автоматами по-прежнему стояли метрах в двенадцати от нас. Как я и предполагал, намеренно затягивая этот разговор, они еще больше расслабились, опустили стволы, двое курили. «Узи» пятого, напарника рыжего водителя, вообще висел на плече. Склонившись к Пану, он о чем-то негромко с ним разговаривал. Значит, этот вообще не в счет. Ему понадобится секунды три, а то и больше, чтобы начать стрелять. Целая вечность. Этим четверым — меньше, конечно. Двоим, что курили, — секунды две. А двоим другим — полторы как минимум. Да плюс время, пока врубятся. А они не похожи были на профи, способных сделать это мгновенно. Так что шансы у нас были. И неплохие, в Чечне не раз бывало и хуже.
Но Майор, судя по всему, не оценил ситуацию как угрожающую. Не вник, видно, в глубинный смысл известной песни из фильма про Штирлица: «Не думай о секундах свысока». Может, вообще фильм не видел? Большой пробел в его культурном развитии. И я бы даже сказал — опасный. На всякий случай он отодвинулся от нас, шага на два. И как раз по направлению к автоматчикам. Ну, подарок! В какой он, интересно, спецшколе учился? Будь он в моей команде, за такое дело я отправил бы его на «губу». Суток на трое. Потому что он перекрыл автоматчикам директрису — линию огня. Значит, в плюс нам — еще секунда: пока они сообразят, как стрелять через Майора…
Пора. Лучше момента не будет. Я уже готов был дать знак, но тут Док демонстративно-медлительно закурил и неожиданно протянул мне пачку «Мальборо»:
— Сделай пару затяжек. Очень прочищает мозги.
Он прекрасно знал, что я не курю. Но раз предлагает — значит, знает зачем. Я прикурил от его зажигалки. Не затягиваясь, выпустил изо рта струйку дыма. Ничего не понял. Выпустил еще одну. И только тут дошло: дым не стелился в воздухе, как всегда в закрытых помещениях, а явственно вытягивался вверх. Это могло означать только одно — что вентиляционные люки-окна наверху открыты. И это в корне меняло ситуацию.
— Расслабьтесь, — сказал я Майору. — Мы не собираемся брать вас в заложники.
— Значит, вы принимаете мое предложение?
— Нет, не значит. У нас уже есть контракт. Выгодней вашего.
— Контракт — с кем? — спросил он.
На этот вопрос можно было не отвечать. Но я решил, что стоит попытаться прояснить, кто наши работодатели. Он мог о них знать. Поэтому я ответил:
— С Управлением по планированию специальных мероприятий. Знаете такое?
Реакция его была неожиданной и, нужно отдать ему должное, очень быстрой.
— Огонь! — крикнул он, прыгнул в сторону и перекатился по полу к ногам автоматчиков, одновременно вырывая из подмышечной кобуры пистолет. Я предполагал, что от команды до начала пальбы пройдет секунды полторы-две, но ошибся как минимум вдвое. Мы рассыпались по бетону, как брызги ртути. Муха успел перемахнуть пустое пространство, взвиться в сальто и взять в захват ногами шею напарника рыжего. Он уже лежал на полу, а эти четверо все бросали сигареты, поднимали, поднимали и поднимали свои стволы — конца этому, казалось, не будет. А когда все же подняли, прозвучало два очень громких выстрела. Верней, четыре — два по два, сообразил я, увидев, как все четверо повалились на пол, так и не успев нажать курков. Майор выхватил, наконец, свой ПМ и вскинул его, целя вверх, над нашими головами. Но еще два выстрела поставили точку в его карьере. Я решил, что все закончено, и хотел уже встать, но тут лысый Пан круто развернул свою коляску и по бетонной стене над нашими головами полоснули две автоматные очереди. Надо же, какой хитрожопый! В ручки коляски вмонтировал стволы. Прямо Кулибин. Но истратить весь боезапас ему не удалось, Муха уже завладел автоматом клиента и короткой очередью, почти в упор, снес Кулибину полчерепа.
— Все в порядке, Пастух? — прозвучал сверху, как глас самого апостола Петра, бас Трубача. Его физиономия виднелась в вентиляционном люке между прутьями арматуры. А в соседнем люке — физиономия Боцмана. И из обоих люков торчали автоматные стволы.
— В полном, — ответил я. — Спускайтесь!
— Сейчас будем!..
Мы связали клиенту Мухи руки и ноги, оттащили его к стене и обошли гараж, осматриваясь. Картина была та еще. Пять трупов, не считая Майора. А почему, собственно, не считая? Считая. Шесть трупов.
Артист только головой покачал.
— Добро пожаловать на остров любви! — проговорил он и после некоторого раздумья добавил: — Если кто-нибудь при мне еще раз скажет эти слова, я ему всю морду разобью!
— Что будем делать, Сережа? — спросил Док.
— Нужно подумать.
И было над чем подумать. И прежде всего: почему этот Майор так реагировал на мое упоминание об Управлении? Что же это за зверь такой, ввергающий в панику тертых-перетертых кагэбэшников или фээсбэшников? А Майор явно был в панике, когда узнал, с кем имеет дело. Поэтому мгновенно забыл про все свои планы. У него в мозгах было лишь одно: уничтожить все следы его контакта с нами. Выжечь. Стереть. Смыть кровью. Думай, Пастух, думай, приказывал я себе. Но ничего путного в голову не приходило. Кроме одного: что с нашими работодателями нужно держать ухо востро. Очень востро.