Илма, кажется, тоже нисколько не обрадовалась появлению «лишнего» поросёнка. Вообще-то опорос был более чем удовлетворительным — пусть колхозные свиноматки попробуют принести столько! Но вполне хватило бы и четырнадцати поросят. Пятнадцатый — точно наказание за всю радость! А что доделаешь? Никому не нужное, беспокой нос существо появилось на свет и настойчиво требовало есть…
Гундеге стало жалко бедного поросёночка. Как грустно и обидно, что он своим рождением доставляет неприятности другим. Такой шустрый и хорошенький поросёночек, ведь не виноват он, что оказался лишним!
— Можно я буду за ним ухаживать? — осторожно спросила она.
Илма взглянула на неё.
— Ты?
— Да, — ответила девушка и поспешно добавила, — научилась же я доить коров и…
Она так и не договорила, вспомнив, как при первой дойке Бруналя опрокинула её вместе со скамейкой.
Подумав немного, Илма обрадовалась.
— Верно, Гунит, вырасти его для себя…
Гундега засмеялась.
— На что мне свинья?
— Не говори так! Его ведь не годами откармливают. Недель через восемь свезу вместе с другими поросятами на базар. Если всё пойдёт хорошо, у тебя будет новое платье.
— Да? — недоверчиво переспросила Гундега. — Разве за поросёнка можно так много получить?
— За заморыша не получишь, — уверенно продолжала Илма, — а за хороших поросят сотни три, три с половиной всегда возьмёшь, если чёрная кошка дорогу не перебежит.
При чём тут чёрная кошка, Гундега не поняла, но это ведь не имело никакого значения. Главное — у неё будет платье. В том синем уже неудобно на люди выйти, а каждый раз одалживать у тёти…
Илма отыскала в визжащей и хрюкающей куче поросёнка с чёрным пятнышком на спине и положила его Гундеге в фартук, довольно наблюдая, как бережно, почти нежно та приняла маленькое существо.
«Гундега будет хорошей хозяйкой», — подумала она и неожиданно почувствовала, что «лишний» поросёнок принёс радость. Ведь каждая мелочь, заинтересовавшая Гундегу здесь, в Межакактах, прочнее привяжет её к ним. Дагмару ничто здесь не привлекало, поэтому, наверно, всё так и получилось…
Завернув поросёнка в фартук, Гундега понесла его в тепло, к лежанке.
«Точно новорождённого ребёнка», — умилилась Илма, глядя ей вслед. Потом они с Лиеной унесли остальных поросят в хлев, к свинье, и Гундега осталась наедине со своим не в меру резвым питомцем. Поросёнок барахтался у неё на коленях, переступал короткими чистыми ножонками, визжал, хрюкал смешным, тоненьким голоском, настойчиво тыкался Гундеге под мышку, а она, боясь придавить малыша, пыталась завернуть его в фартук, тихонько приговаривая:
— Ну, Лишний, не балуй, пожалуйста, успокойся! Лишний, не хватай за палец!
Неизвестно, чем бы кончилась борьба, если бы не вошла Лиена и не положила поросёнка в корзину на согретые тряпки. Лишний моментально успокоился и затих. Но ненадолго — началась новая кутерьма, потому что он не умел пить из соски и безжалостно дёргал её.
Посмотрев, как Гундега мается со своим питомцем, Лиена покачала головой.
— Беда тебе с ним будет, дочка!
Конечно, приходилось нелегко. Правда, ночью Лиена кормила поросёнка сама. Но по утрам Гундега вставала ещё затемно, да и днём то и дело прерывала работу в огороде, чтобы сбегать к своему питомцу, как любящая заботливая мать к новорождённому. Упорство девушки принесло свои плоды — через несколько дней поросёнок довольно сносно пил молоко из соски, проливая на пол не больше четверти содержимого бутылки. Это уже было достижением. Кроме того, поросёнок обрёл постоянную кличку — не совсем, правда, благозвучную и ласковую — Лишний…
Гундега сидела на лежанке и кормила своего питомца, когда пришли двое парней. Одного из них она узнала и невольно покраснела. К счастью, здесь, за печкой, даже в самую светлую пору дня царил полумрак. Она поспешно сунула недокормленного поросёнка назад в корзину и прикрыла её тряпкой. Но если Гундега надеялась таким способом успокоить неугомонного поросёнка, она ошибалась. Поднявшись на задние ноги, он отпихнул тряпку и пронзительным визгом заявил о своём законном праве на недопитое молоко.
— Кто это у вас там? — развеселившись, спросил один из пришедших, тот самый, из-за которого Гундега покраснела.
— Это… — она старалась засунуть голову поросёнка под тряпку. — Это Лишний…
— Почему лишний? — удивился он, подходя ближе и пристально глядя на Гундегу немного косо посаженными карими глазами. Точно так он глядел тогда, когда они вдвоём ехали из Сауи в грузовике.