высоченной косматой папахе, стоявший под этим флагом,
всем своим видом утверждал обратное. На этом посту
курда сменяли чеченец Закир и осетин Угалук — люди
специально подобранные из расформированного горского
полка царской охраны, как нейтральные, по просьбе
главы миссии.
Размещение гостей в доме Керакозова, состав охраны
и обслуживающего персонала — обусловлено специаль-
110
ным распоряжением Терского ревкома. Гости пользова-
лись привилегиями дипломатического представительства.
В миссии существовал так называемый консульский от-
дел, занимавшийся переучетом иностранных поданных.
В ревкоме решили, что самым подходящим распоря-
дителем в доме может быть не кто иной, как сам хозя-
ин дома, Керакозов, к тому же владеющий английским
языком.
Всякий, кто переступал порог керакозовского особня-
ка, сразу переносился в недалекое прошлое. Все напоми-
нало о былом довольстве. Только в необычной тишине
чувствовался траур по какой-то невозвратимой утрате.
— Кажется, что входишь в гробницу египетского
фараона,—сказала хозяйка Вероника Спиридоновна,
открывая дверь малой гостиной. Она прошлась по залу,
села за рояль, взяла аккорд. Посмотрела в круглое
зеркало, стоявшее на подставке для нот: тонкое выхо-
ленное, чуть тронутое морщинками лицо, синеватые ве-
ки... Захлопнув рояль, позвонила в колокольчик. В
дверях тотчас появилась служанка Дуняша — пухлая,
заспанная женщина в белом переднике с кружевами.
— Что изволите, госпожа?
— Вернулся ли Ираклий?
— Все приехали — и хромой старик Габошка, и Бог-
дан Богданыч, и турка Мехтихан, и проклятый чечен.
Да еще мальчишку какого-то дорогой подобрали...
— Что еще за мальчишка?
— Молодой мистер взяли его к себе. Старый мистер
были очень недовольные, но молодой мистер уговорили
их и велели этому осетину-мальчишке идти на кухню,
а когда его приоденут поаккуратней, будет он сполнять
работу на посылках, казачком.
— Что еще?
— Приходил утром Ибрай Сайфутдинов,— тихо
ответила Дуняша.
— Приходил? Кто звал?.. О ком ты говоришь?—зло
выкрикивала Вероника Спиридоновна.
— Часовой его не впустил, хотя он вашим женихом
представился. Уходи, говорит, пьяная морда...
— Очень хорошо,— облегченно вздохнула хозяйка.—
Гнать всех вон, кроме...
— Они уже приехали, госпожа,—робко перебила
Дуняша.
///
Кто «они»?
— Их благородие, Всеволод Сергеевич.
На лице Вероники Спиридоновны появились красные
пятна, она закусила нижнюю губу.
— Что же ты сразу не сказала? Где он?
— Во флигеле, спят. Бороду отпустили. Сразу и не
узнаете своего любезного...
— Гости заметили его? Боже, что.за времена, в своем
доме всех боишься...
Хозяйка прошлась по залу, нервно заломив тонкие
кисти рук.
— Старый мистер до сих пор еще в спальне, и никого
не принимают.
— А что молодой?
— Играют в тунис.
— В теннис, дура. С кем?
— С молодой миссой Матреной.
Тонко подведенные брови Вероники Спиридоновны
удивленно поднялись.
— Что еще за «мисса Матрена»?
— Иностранная госпожа. Такая красавица, что глаз
не оторвешь. Ах, какая красавица! Конечно, не такая,
как вы, но все же выдающая.
— Откуда она взялась?
— С почтой надысь приехала, с охраной. Ее так
чудно зовут, что и не выговоришь. Она мне и сказала:
«Зови меня, Дуня, Матреной». Чудно.
— Она по-русски говорит?
— Без запиночки! Только слова растягивает, этак с
важностью. А сама — красавица. Только ноги тонкова-
тые, и сухонькая, как пигалица, а личиком— ангел не-
бесный.
— Не мели языком. Что еще?
— Записочка вам, госпожа,— засуетилась Дуняша.
— Что же ты молчишь, идол африканский!
Вероника Спиридоновна поспешно развернула белый
треугольник, пробежала глазами по строкам: «Вероника!
Именем всего святого — устрой мне аудиенцию у мис-
тера С. От этого будет зависеть многое. Я пришел с «то-
го» света. Был обезоружен. Чудом остался жив.
Пришли мне какой-нибудь «цивильный» костюм по-
проще. Ираклию пока не говори обо мне. Хотя он и брат
твой, но болтун ужасный. Приходи. Жду. В.»
т
Распорядившись о костюме, хозяйка отпустила Ду-
няшу и снова села за рояль. Взяла несколько аккордов,
задумалась. Снова прочитала записку, позвонила. Через
некоторое время в гостиную вошел мальчик в длинном
синем курате. Большие темные глаза его с интересом
уставились на хозяйку.
— Ты кто такой?— последовал вопрос.
— Казачок, который называется...—невнятно и пу-
таясь, ответил Знаур.— Мистер принял на службу.
— Иди и прислуживай мистеру, а здесь моя поло-
вина... Впрочем, постой!
Вероника Спиридоновна достала из прикрытой ков-
ром ниши маленькую корзину с конфетами в блестящих
обертках.
— Вот, бери,—улыбаясь подала она корзину.—Бу-
дешь выполнять мои поручения.
— Слушаюсь,— госпожа,— учтиво поклонился Знаур.
С этого момента он превратился в слугу двух поло-
вин— гостей и хозяйки.
Вскоре Знаур стал невольным свидетелем многих
событий керакозовского дома. Изредка он разговаривал
с дедушкой Габо. Думал о друзьях. «Где они, Костя и
Ахметка. Может быть, еще во Владикавказе? Вот бы
теперь, втроем, пробраться ночью в спальню к мистеру,
связать его и сказать: «Давай сюда, паук заморский,
клад, который ты выкопал в наших горах». И притащить
его, связанного, вместе с кладом, к главному красному
комиссару...»
Дедушка Габо хороший человек, но на все вопросы
отвечает одно и то же: «Пока ничего нельзя предприни-
мать. Надо смотреть в оба — и все. Жаль, что не уда-
лось подменить ящик. А теперь — поздно...» До сих пор
Габо хранит в своей комнате под койкой второй метал-
лический ящик, извлеченный Знауром из ямы, для чего —
не говорит. Только предупреждает, с заморскими гостя-
ми нужно обходиться осмотрительно, иначе могут быть
какие-то «дипломатические осложнения». Что это та-
кое — неизвестно. Скорей всего, дедушка просто боится,
старый стал для джигитских дел...
И еще досадовал Знаур: как жаль, что ничего не
удалось узнать о кладе! А все из-за этого курда Мех-
тихаиа...
8 Их было трос
113
В ту тревожную ночь мальчику пришлось потратить
не меньше трех часов, чтобы добраться в темень до
сторожевой башни, выкопать пустой ящик, положенный
туда мистером Стрэнклом, и вернуться в лагерь. Потом
дедушка вырезал возле палатки несколько квадратных
кусков дерна, положил их в ящик, замкнул его на тугие
пружинистые запоры и сказал: «Постарайся заменить...»
Знаур сначала без ящика подполз к задней полотняной
стене, и уже хотел приподнять ее, как перед ним появи-
лась рябая физиономия Мехти. «Ходы отсюда, малень-
кая воришка. Кушать хочешь, минэ проси, палатка гос-
подин не лезь — ухо резать буду», — не сказал, а про-
шипел курд.
...Из комнаты хозяйки послышался мелодичный зво-
нок и резкое: «Кто там, эй..!» Знаур оглянулся. Горнич-
ной поблизости не было. Поправил курат, пошел в ма-
лую гостиную.
Хозяйка вынесла из своего будуара блестящую шка-
тулку из красного дерева, на которой лежал маленький
запечатанный конверт.
— Казачок? Ну что ж, пойди во флигель — там за
садом — и отнеси это моему кузену.
— Ираклию Спиридоновичу?
— Да нет же, Всеволоду Сергеевичу. Вот ключ от
шкатулки. Не оброни, смотри. На тебе... — и Вероника
Спиридоновна протянула Знауру гривенник царской
чеканки.