— Где же он? Пусть подойдет ко мне...
200
Икати подтолкнул вперед робевшего подростка с пе-
ревязанной рукой. Это был Ахметка Арсланов.
— Я твой сын, нана,— молвил он.
Тихий стон вырвался из груди. Темный платок упал
на плечи, обнажив обгоревшую половину лица.
— Это другой мальчик...— прошептала она.
— Меня зовут Ахметом. Я ингуш. Друг Знаура. Еще
есть Костя. Он тоже приедет к тебе. Втроем мы ходили
в бой. Знаур говорил: «Если меня убьют, поезжай к мо-
ей нана, будь ее сыном». Знаур прикрывал нас грудью,
когда мы плыли через Кубань. Он не вернулся. Прими
меня, нана, вместо него.
— Многолюдный нихас замер. Сотни глаз смотрели
на слепую осетинскую женщину и чернявого подрост-
ка-ингуша, стоявшего перед ней на коленях, как перед
святой.
Хадзигуа тяжко вздохнула, уронив слезу на голову
юноши. Прижала его к груди, тихо сказала:
— Сын мой...
201
Его партийный
билет
Я сам из Осетии, родился в Зильги. Отец мой, Бим-
болат, был красным партизаном, членом ВКП(б)
с 1918 года. В 1926 году он погиб при выполнении
задания по борьбе с кулацкой бандой...
Мягкий свет от плафонов льется на сцену. Эивер го-
ворит тихо, чуть склонив голову. Чуб низко спускается
на широкий умный лоб, подчеркнутый ломаными линия-
ми кавказских бровей. Фигура подтянута. На груди по-
блескивает орден Красной Звезды, полученный за отли-
чие при охране Государственной границы.
205
— Я хотел быть строителем, воздвигать новые дома.
Окончил рабфак. Но потом думаю: послужу в славной
нашей коннице, а как разобьем фашистов, вернусь к лю-
бимому делу. Народ чуял и партия предупреждала — не
миновать войны.
Уже немолодой бритоголовый капитан Устинов взял
со стола прозрачные листки — рекомендации. В скупых,
но значительных словах заключена вера, что будет Ах-
¦• саров достойным памяти отца, Бимболата.
В легком дрожании воздуха от всплесков сильных
ладоней, в дружном взлете сотен руки приветливых
взглядах Энвер прочел напутствие боевых товарищей:
«Не подведи, брат, ты теперь—коммунист».
I
Август 1941 года. Ночь в смоленском лесу глубока
и таинственна. Ютится у большака Велиж-Духовщи-
на маленькое село Гуки. Хлопают открытые ставни, зи-
яют пустые глазницы окон, скрипит неподвязаииый жу-
равль колодца.
Только в западной его части есть признаки жизни,
но не нашей—чужой. Маячат в полумраке силуэты в
касках, иногда слышен треск мотоциклов.
Здесь размещается командный пункт 78-й пехотной
дивизии и отряд СС.
Полковник Готцендорф, высокий, сгорбленный, седо-
усый, ходит из угла в угол. С некоторых пор он говорит
со своим адъютантом Зольцем только по-русски. Необ-
ходимо для постоянной практики. Столица России сов-
сем рядом. Еще удар... Весьма возможно, что фюрер на-
значит его, старого прусского офицера, комендантом ка-
кого-нибудь крупного района Москвы.
— Не нравится мне осень,— мрачно говорит полков-
ник, следуя своим мыслям.— Откуда взялись казаки с
лошадьми? Танк не лезет — они лезут как зукин сии...
— Герр оберет, лошадей мы будем обуздать и —
на мыло.
— Идите, Курт, позаботьтесь лучше о легком ужи-
не. Скоро полночь.
Стало тихо. В передней комнате потрескивала ра-
ция, копошились связисты и денщики.
206
Старый полковник присел у приемника, поймал Бер-
лин. Диктор торжественно вещал: «Группа германских
армий «Центр» генерал-фельдмаршала Теодора фон Бо-
ка победоносно движется на Москву. Смоленск взят в
клещи. Девятая армия Штрауса подошла к притоку За-
падной Двины — реке Меже...»
— Знаем,—ворчливо заметил оберет и перевел на-
стройку.
Услышав осиный звук телефонного зуммера, неохот-
но поднял трубку.
— Герр регимеитес? Слушаю. Что?!. Кто прорвал-
ся? Куда прорвался?.. Почему бросили трубку?!.
Нащупал сигнализацию. И как будто от нажатия
кнопки в селе послышалась нервозная стрельба. Трясу-
щейся рукой снял с ковра «вальтер».
— Зольц! Где вы, Зольц!..
В дверь заглянул перепуганный денщик и тут же ис-
чез. Совсем близко взорвалась граната. Оберет опустил-
ся на стул. Маленькая электрическая лампочка раскачи-
валась в воздухе. На белой стене металась тень старого
офицера в виде какой-то фантастической птицы с боль-
шим загнутым клювом и щетиной на голове. Очнулся.
Шагнул к вешалке, поспешно накинул плащ с капюшо-
ном и вышел в маленькую дверцу, к сараям. Совсем за-
был, что тут большая канава, где недавно солдаты на-
шли спрятанное колхозниками зерно. Оберет рухнул
вниз и потерял сознание.
Комнату заполнили люди в зеленых плащ-накиДках.
Потом появился Зольц — без фуражки, с пустой кобу-
рой. Под глазом красовался массивный синяк. Зольц
ткнул пальцем на табуретку.
— Гер казакеи! Это есть кресло оберста Готцеи-
дорф!
— Где он сам? — эскадронный Ахсаров вскинул «ТТ».
Немец пожал сухими тонкими плечами. Только
что он сидел на табуретке.
Энвер произнес какую-то гневную фразу по-осетински
и обратился к казакам:
— Ключ от сейфа... Документы... Письма... Кроме
оружия, трофеев не брать.
— Веди его, Энвер, вместе со всеми гренадерами,—
предложил политрук Потехии,— а мы тут прихватим, что
надо.
207
— Хорошо. Не забудьте взять у радистов таблицу
позывных.
— Все возьмем!
— Гер казакен офицер. Позвольте мне забирайт фо-
тографий,— забормотал Зольц.
— Какую там еще фотографию! — крикнул кто-то.—
Веди этого фрукта, Мищенко!..
— Портрет моей дочери, моей крошки Марты...
— Портрет дочери, говоришь? Бери, пойдем со
мной.— Ахсаров вышел на крыльцо. Он ткнул черенком
плетки в сторону двух виселиц. На одной из них — каз-
ненный колхозник.
— Смотри, гадюка... Он тоже был фатер и у него
есть тохтер — дочь... теперь смотри в глаза своей крошки
Марты, если имеешь право смотреть ей в глаза...— Пос-
ледние слова Энвер выкрикнул зло, хлестко.
— Товарищ комэск, давайте сделаем его тоже быв-
шим дер фатером,— сказал кто-то приглушенно и гневно.
— Не подражай зверью, казак,— оборвал Ахсаров.—
Мы—люди и останемся ими...
На дворе моросил дождь. Километрах в трех, долж-
но быть, на большаке, зло рокотал крупнокалиберный
пулемет, скрежетали танковые гусеницы. Но казаки не
обращали внимания. Знали, что моточасти противника,
прибывшие для выручки своих, будут до самого утра
топтаться на грейдере и не двинутся дальше: лес и бо-
лота недоступны им.
Возле опушки эскадрон встретился с оперативной
группой 50-й кавдивизии. Заметив на петлицах передне-
го всадника знаки различия, Энвер доложил:
— Товарищ комдив, мы захватили несколько офи-
церов штаба и эсесовских «баннфюреров». Вот они.. До-
кументы следом везет политрук Потехин. Докладывает
старший лейтенант Ахсаров.
— Ахсаров? Зильгинский? Что же ты не узнаешь
земляков! Нехорошо.
— Теперь узнаю вас, товарищ Плиев. Я недавно
приехал из города Мары...
— Знаю. Только прибыл и —«с корабля на бал». Ну,
молодцы. Пленных ведите через болото. Там эскадрон
заслона и проводники-партизаны. Смотрите...
Кто-то осветил фонариком карту. Плиев показал
пунктирную линию — маршрут отхода рейдовой группы.
208
— Противник обходит нас, чтобы прижать к тряси-