Эта мысль превращает меня в тряпку.
Мелани делает меня мягким, а я никогда не был таким. Часть меня хочет написать Алану или Киллиану, чтобы они приехали за ней. Ее присутствие нервирует меня.
― Садись, ― проворчал я, хватая прихватки и направляясь к духовке, где томилась лазанья на постоянном разогреве.
Нарезав чесночный хлеб, я разложил по тарелкам каждому из нас щедрое количество еды. Затем я достал из холодильника пару бутылок воды и разлил по бокалам, закинув туда еще по кубику льда.
Мелани терпеливо ждала, не притрагиваясь к еде, пока я не сел напротив нее. Даже сейчас она не пошевелилась, вместо этого она подняла на меня глаза.
― Ты читаешь молитву? ― спросила Мелани, и когда я покачал головой, она взяла вилку.
Я не мог не смотреть на нее, когда она пробовала лазанью. Ее глаза расширились при первом же кусочке, и она замурлыкала от удовольствия.
― Твою мать! Это лучшее, что я когда-либо пробовала!
Мне почти захотелось рассмеяться, услышав ненормативную лексику, слетевшую с ее губ после того, как она спросила, не читаю ли я молитву.
Мне приятно, что ей нравится моя стряпня, и это еще больше испортило мне настроение.
Почему я так сильно хочу ее, но в то же время не хочу?
Почему она одновременно возбуждает меня и нервирует?
Любая другая давно бы уже сбежала. Но Мелани? Она разговаривает со мной так, словно я не был самым страшным ублюдком, которого она встречала.
Хотя я им был.
В конце концов, ни один хороший человек не убил бы хладнокровно своих собственных родителей.
После очень позднего ужина или раннего завтрака Мелани взяла обе наши тарелки, вымыла их и поставила в посудомоечную машину. Для этого у меня был персонал, но я ей этого не сказал. Наблюдать, как она делает что-то такое... домашнее, было странно приятно.
― Кстати... ― начала она, когда закончила с посудой. ― Сегодня я получила свои результаты.
― И каков результат? ― это был ненужный вопрос. Она уже сказала нам, что чиста, и я ей верю. Обычно мне было трудно доверять людям, но ей, я хочу доверять.
― Отрицательные, ― подтвердила она. ― Я сейчас покажу тебе, ― она подошла к своей сумочке, быстро вытащила оттуда конверт и отдала его мне.
Я пробежался по бумаге взглядом и удовлетворенный, вернул его ей.
― Гидеон.. ― начала Мелани, когда положила документ обратно в сумку. Она выглядела смущенной, и это вызвало у меня любопытство.
― Да? ― спросил я.
― У тебя есть для меня зубная щетка? От меня пахнет чесноком... ― она резко замолчала.
Посмеиваясь, что чертовски удивило меня, так как я не был известен тем, кто смеется, я повел ее в спальню, которая будет принадлежать ей всякий раз, когда она будет здесь ночевать.
― Все, что тебе нужно, ты найдешь в ванной, ― с этими словами я пошел в свою спальню дальше по коридору и сам почистил зубы.
Мелани ждала меня в коридоре, и, не сказав друг другу ни слова, последовала за мной в мою игровую комнату.
Сейчас ее киска будет моей.
Я уже мог представить ее обнаженное тело под моим, принимающее мои жесткие, животные толчки. Если она думает, что я буду снисходителен к ней из-за того, что это наша первая ночь вместе, то она глубоко ошибается.
Мою игровую комнату некоторые могли бы счесть ненормальной из-за того, что в ней было светло, а не темно. И стены, и полы были белыми - это мой любимый цвет, - а вся мебель и оборудование были черными. Моя комната была немного больше, чем комната Алана дома, но ненамного.
Мелани оглядела комнату, и сразу поняла, что я за человек. У меня было больше мебели, чем у обоих парней. Их игрушки и оборудования были предназначены для боли приятного рода, а мои, вероятно, были бы расценены как пытка.
Она вздрогнула, когда осознала все это, реагируя на темные и искореженные предметы в комнате. У меня был перевернутый стол, гинекологическое кресло, секс-качели, дыба, козел для пиления, лошадь для порки, позорный столб... У меня было практически все. На стенах висели разные приспособления, и у меня был массивный комод с выдвижными ящиками как для игрушек, так и для другого оборудования.
Белизна комнаты привлекала больше внимания к черной мебели и заставляла ее казаться еще более пугающей.
― Разденься и покажи мне, чему тебя научил Киллиан. Представь мне себя, малышка, ― скомандовал я после того, как позволил ей вдоволь осмотреться в комнате.
Ее глаза затрепетали при ласковом слове, и она сделала то, что я ей сказал. Медленными движениями, словно оттягивая момент, она сняла свой топ и шорты. Я не возражал, что она не торопилась, мне очень нравится смотреть на нее.