Комната наполнилась нашим тяжелым дыханием, пока он трахал мою задницу так, будто она действительно принадлежала ему. Сильными и глубокими толчками.
Я чувствовала, что оргазм приближается с каждым толчком, и мне пришлось закрыть глаза, готовясь к тому, что он потрясет меня до глубины души.
― Смотри на меня, ― прорычал Алан. ― Я хочу видеть тебя, когда ты кончаешь.
Качая головой, я пыталась сказать ему, что не в силах открыть глаза.
Сильный шлепок по моей левой груди заставил мои глаза широко раскрыться от шока. Лицо Алана было удовлетворенным.
― Вот так то. В следующий раз ты будешь следовать моим гребаным приказам, ― прорычал Алан, его глаза предупреждающе сузились.
То, как он доминировал надо мной, не только своим телом, но и словами, сделали свое дело. Хриплый крик сорвался с моих губ, когда я взорвалась оргазмом. Моя задница запульсировала вокруг его члена, и Алан начал испытывать свой собственный кайф.
Мы поддерживали зрительный контакт, пока оба испытывали оргазм. На несколько секунд наши души были открыты друг другу, открывая то, в чем ни один из нас не был готов признаться вслух, но, тем не менее, хотел поделиться.
Я видела в его взгляде нежность, от которой у меня защемило сердце и в животе запорхали бабочки. Он окутывал меня своим теплом и чем-то похожим на обожание.
Я не знала, что он разглядел в моем взгляде. Но, кажется, ему понравилось увиденное, судя по мягкой улыбке.
Черт...
Да эти мужчины издеваются надо мной, и не только в физическом смысле...
Алан осторожно вышел из меня и лег слева, расположив меня между собой и Киллианом. Его грудь блестела от пота.
Мой пульс бился в быстром темпе, как будто я пробежала марафон, и, черт возьми, так оно и было. Еще немного, и я доберусь до финиша.
Я подняла глаза на Гидеона. На нем все еще была одежда, и у меня было подозрение, что она останется на нем до тех пор, пока я не отвернусь.
Меня беспокоило, что он не позволяет мне увидеть его голым. Короткий момент, когда я застала его на кухне без футболки, взорвал мой разум, и моя киска сжалась от этого воспоминания. Он был крупным, сплошные мышцы и ни грамма жира. Его кожа была покрыта захватывающими дух татуировками, на которые я могла смотреть часами. Все, что я могла видеть сейчас, - это татуировка, обвивающая его шею.
Когда я смотрела на Гидеона, единственное слово, которым я могла описать его, было - опасный. Не только мощь его тела или исходящая от него сила придавали ему угрожающий вид, но и его лицо. Сжатая челюсть и темные глаза с постоянным гневом. Выражение его лица было жестким, в нем не было уступчивости.
Он был воплощением мрачности и загадочности, и мне хотелось разрушить эту его толстую стену и посмотреть, что он скрывает за ней.
Мужчина, о котором шла речь, прищурился, глядя на меня, как будто прочитал мои мысли. Я знаю, что меня ожидает битва, если я когда-нибудь захочу пробиться сквозь его стены, потому что он наверняка будет бороться со мной на каждом шагу. Но я не возражаю. Я готова за него бороться.
― Встань на четвереньки, ― приказал он мне. Низкая хрипотца его голоса разожгла во мне последние угольки возбуждения. Он начал расстегивать верхнюю часть своей белой рубашки, но остановился, когда я не последовала его приказу.
Его челюсть сжалась от гнева. Честно говоря, у меня просто не было сил подняться. Мои мышцы затряслись, когда я попыталась встать.
― Вставай.На.Колени, ― прорычал он, подчеркивая каждое слово.
― Я не могу, ― выдавила я из себя. ― Папочка.
Он кивнул своим друзьям, давая понять, что они должны мне помочь.
Вместо, чтобы поставить меня на четвереньки, как хотел Гидеон, они развернули меня и подложили две толстые подушки под бедра, приподняв мою задницу в воздух, и я опустила голову на руки.
― Ты можешь произнести свое стоп-слово, если для тебя это уже слишком, ― произнес Киллиан, глядя на мое измученное тело.
― Нет, сэр, ― заверила я его, хотя мой голос прозвучал хрипло и устало.
― Красавица, нет ничего постыдного в том, чтобы остановиться.
Искренне улыбнувшись ему, я ответила:
― Знаю, но я хочу закончить. Я хочу получить каждого.
― Завяжи ей глаза, ― прошептал Гидеон.
Алан открыл ящик прикроватной тумбочки и вытащил оттуда повязку. Я подняла голову достаточно высоко, чтобы он мог надеть ее на меня. Он убрал с моего лица несколько прядей волос, выбившихся из моей косы, прежде чем положить прохладный шелковистый материал мне на глаза и перевязать.
Звуки падающей на пол одежды достигли моих ушей, и сердце сильнее забилось в груди.