Она пробуждает во мне то, о чем я и не подозревал. Незнакомые эмоции охватывают каждую клеточку моего тела, пока я не начинаю чувствовать, что задыхаюсь. Не знаю смогу ли я это вынести, но я не хочу, чтобы это прекращалось.
Я хочу провести остаток своей жизни, наслаждаясь каждым дюймом ее молочно-белой кожи и ощущением ее подо мной или надо мной. Тонуть в ее сладком вкусе, испытывать эйфорическое покалывание во всем теле, как только я прикасаюсь к ней.
Что это? Любовь?
Я не знаю, что такое любовь.
У меня даже в ДНК нет этого чувства. Никто никогда не любил меня, даже мои собственные родители. Они создали бессердечного монстра, такого же, как они сами.
Может быть, - это одержимость? Способ ощутить вкус света. То, чего, я знаю, у меня никогда не будет.
Я сжимаю горлышко бутылки так, что костяшки пальцев побелели, и, стиснув зубы, со всей силы швыряю ее в стену. Не успеваю я и глазом моргнуть, как она разбивается, и по комнате разносится оглушительный грохот.
Я вздыхаю, снова вплетая пальцы в волосы и грубо дергаю их. Затем хватаю джинсы с кресла и лениво натягиваю их по ногам, в то время как обезболивающее одеяло окутывает меня коконом, притупляя пульсацию в моей голове.
Медленно, как в тумане, я иду по коридору в кабинет и останавливаюсь перед своей коллекцией.
Я осторожно провожу пальцами по ряду видеокассет. Насчитывая двенадцать, я возвращаюсь к кассете под номером 5. Лицо Мелани всплывает у меня в голове, и я встряхиваю головой, сильно зажмуривая глаза. В груди снова что-то сжалось.
Я же говорил, что она ангел на моем плече, пытающийся меня остановить.
Я вытаскиваю из ряда единственный пустой футляр из под кассеты под номером 5, и открываю его, чтобы взять ключи, затем ставлю его обратно к остальным, и сжимая ключ в руке, направляюсь к той самой двери, не заморачиваясь надеть футболку и обувь.
Я не могу избавиться от чувства разочарования, что могу потерять эту драгоценную девушку. Эту милую маленькую Мелани, которая попала в лапы трех мудаков-эгоистов.
Как только я оказываюсь у двери, передо мной снова мелькает лицо Мелани, словно она умоляет меня туда не входить. Ее лицо словно говорит, что хочет помочь мне, а блеск надежды верит в то, что я смогу позаботиться о ней.
Способен ли я на это?
Не знаю.
Я просто знаю, что злоба и насилие, которые обычно удерживают железные ворота вокруг моего сердца, угасают, когда я рядом с ней. И я очень хочу сохранить ее нежную натуру.
Я хватаюсь за ручку двери, ведущую в подвал, отпираю замок и медленно открываю ее.
Скоро все стихнет, так, как когда я с ней.
Я закрываю за собой дверь, затем начинаю спускаться по лестнице, и в нос мне ударяет знакомый запах. Тот самый запах, который преследует меня с детства, но я не могу от него избавиться.
Я сам причиняю себе боль.
Мои босые ноги шлепают по бетонному полу, пока я иду по темному цементному коридору. По моему телу разливается предвкушение.
Я всегда следую тому же распорядку, что и всегда. Протягиваю руку и дергаю за шнурок лампы, свисающей с потолка. Комнату освещает красное свечение, когда лампочка раскачивается взад-вперед. Подхожу к столу и нажимаю "воспроизвести" на старом проигрывателе компакт-дисков, ожидая, когда знакомая и ненавязчивая классическая мелодия заполнит комнату подвала.
Я смотрю на видеомагнитофон, беру чистую кассету из стопки рядом с ним, вставляю ее в камеру, включаю запись и закрываю глаза. Делая глубокий вдох, я сжимаю кулаки, чтобы они перестали дрожать. Расправляю плечи и разминаю шею, затем медленно открываю глаза.
Мне пора принять лекарство...
Глава 55
Мелани
― О, Боже. О, Боже. О, Боже, ― бормотала я, пока глаза против моей воли снова и снова перечитывали ужасающие строчки.
С дрожащими ногами я рухнула на диван. Я буквально перестала дышать.
Из меня вырвался всхлип.
Это какая-то жестокая шутка, да?
Никогда еще я не была так ошарашена, как сейчас.
В моем сознании крутились сценарии, один хуже другого, как Гидеон убивает своих родителей. И я не могла перестать их прокручивать.
Все мое тело было покрыто мурашками, а по спине бежал холодок.