― А еще... мне нравятся твои глаза. Они просто восхитительны, и благодаря им зеленый цвет стал моим новым любимым оттенком.
Его подбородок дрожит, а брови нахмурены. Он прерывисто выдыхает через нос, пока пытается контролировать свои эмоции.
― Мое сердце без ума от тебя, Гидеон. Ты, Киллиан и Алан, - мне еще никто не нравился так сильно, как вы, ― говорю я, стараясь сдержать слезы. Я шмыгаю носом и улыбаюсь ему еще раз, стараясь успокоиться.
Он прерывисто вздыхает, и притягивая меня к себе, накрывает мои губы своими. Он обнимает меня, а я обвиваю его шею руками. Когда он целует меня, я клянусь, что тону в нем.
Гидеон нежно касается моих губ своими, аккуратно обводя их языком. В этом поцелуе нет ничего сексуального — только переполняющие его чувства, которые он не может выразить словами. Он одновременно нежный и страстный, и от этого у меня перехватывает дыхание.
Когда он отстраняется, то прижимается своим лбом к моему, и его взгляд скользит по моему лицу. В его глазах столько всего, как будто внутри него что-то раскрывается, и все эмоции, которые он когда-либо испытывал и прятал, вырываются наружу.
Они вызывают одновременно грусть и восхищение. В них столько красоты и обаяния!
Мы стояли так несколько мгновений, а затем я быстро и нежно поцеловала его в губы, прежде чем прошептать: «Я горжусь тобой».
Я наблюдаю, как он пристально смотрит на мои губы, будто пытается понять, что они только что прошептали. Затем, он убирает одну руку с моей спины и нежно проводит кончиками пальцев по моим губам.
― Гордишься мной..― повторяет он, словно не верит своим ушам. Эмоции переполняют его, готовые выплеснуться наружу.
Как будто ему хочется смеяться, плакать и кричать одновременно. Его глаза встречаются с моими, он сглатывает, и кадык подпрыгивает у него в горле.
Я убираю руки с его шеи, и быстро вытираю глаза, стараясь взять себя в руки. Затем обнимаю его за талию.
― Если бы ты мне позволил... я бы стала твоим лекарством...
― Мне бы этого хотелось, ― тихо отвечает Гидеон. Но затем он хмурит лоб и смотрит на меня с серьезным выражением лица. ― Говоря о лекарстве... Я хочу рассказать тебе, почему я боюсь воды..
― Не обязательного говорить об этом прямо сейчас.. это слишком много для одного раза.
― Нет. Я хочу.. я доверяю тебе, ― говорит он, и все, что я могу сделать, это кивнуть и выслушать его.
Гидеон смотрит мне за спину, морщась от нахлынувших воспоминаний. Создается впечатление, что он пытается скрыть свои чувства и говорить о тех событиях так, будто они произошли с кем-то другим, а не с ним.
― Когда отец наказывал меня, это всегда заканчивалось одинаково.. говорил, что мне нужно принять лекарство, ― произнес он печальным голосом, а я просто слушала, стараясь не обращать внимания на свои собственные чувства. ― В подвале есть ванна. Я ненавидел этот подвал и его затхлый запах. Когда он заканчивал с наказанием, он клал меня в ванну и удерживал под водой. Иногда он делал это один раз, а иногда топил несколько раз подряд, в зависимости от того, что я натворил. Всегда при этом повторял, что однажды я стану мужчиной, и он будет гордиться мной.
Его лицо искажается, плечи опускаются, а голос звучит так слабо и опустошенно.
― Каждый раз, когда он это делал, я молился, чтобы это раз и навсегда закончилось. Чтобы я умер. Но он словно читал мои мысли и отвечал на них "Ты не такой везучий, мой мальчик."
Боже, это самые мучительные эмоции, которые я когда-либо испытывала. Я не знаю, как их описать. Я сломлена.
Как можно так относиться к другому человеку? Особенно к своему собственному ребенку!
Жаль, что его отец мертв, потому что я хочу вернуть этого сукина сына к жизни, и убить его.
Я даже не осознавала, что плачу, пока Гидеон не провел нежно подушечками пальцев по моим щекам, вытирая влагу с моих глаз.
― Пожалуйста, не плачь...
Я быстро моргаю и делаю глубокий вдох.
― Прости. Я плачу, потому то мне не все равно, Гидеон. И мне жаль, что тебе причиняли столько боли. Ты этого не заслужил.
Он просто кивает.
― Ты не виноват. Ты этого не заслуживал, ― повторяю я ему снова.
Его брови дергаются.
― Я знаю, ― соглашается он, но не думаю, что он говорит это всерьез.
Я обхватываю его лицо руками.
― Нет, Гидеон, я говорю серьезно, послушай меня. Ты не заслуживаешь этого, это не твоя вина, ― повторяю я со всей убежденностью, на которую способна.
Его лицо искажается, когда он резко вдыхает и задерживает дыхание, чтобы я повторила ему свои слова, и я буду повторять это ему до самой своей гребаной смерти, пока он в это не поверит.