— Из меня получится образцовый отец семейства, не находишь? — оборвав мурлыканье, спросил он.
На кухне тут же стало холодно. Пожалуй, мне стоит одеться…
— Хоть в рекламе снимай, — ответила я, отлипнув от его спины и плотнее заворачиваясь в простыню.
— Роза? — Бонни обернулся, но я уже сбежала из кухни.
— Надо умыться, — ответила я, закрывая за собой дверь в ванную.
Черт. Примерный семьянин, да? И ошейник с напульсниками снял. Три раза черт. Ведь мне только кажется, что кино закончилось, правда же? Ведь вчера — это было настоящее?! Его забота, его страсть и нежность, это же не была актерская игра по контракту «идеальный саб»?!
Нет, наверняка нет. Просто Бонни неудачно пошутил.
А я… а я все равно помню, что Клаудиа беременна от него. И что для Бонни это серьезно. В смысле, ребенок. Семья.
Да. Мы с Кеем для него — не семья. Мы — так, друзья и любовники, но не семья.
Я невольно обняла руками живот, едва начавший круглеть. Кто там, мальчик или девочка? Каким он будет, наш с Кеем ребенок, похожим на меня, на него или на обоих сразу? Пока я знаю только, что он не будет похож на Бонни. Что моя глупая мечта о малыше с черными, как сицилийская ночь, глазами не сбудется. Наверное, уже никогда.
То есть малыш-то будет, только не у меня.
Зря я позволила себе мечтать.
Глянув в зеркало над умывальником, я показала себе кулак и велела: соберись, тряпка! От раскисания проку не будет. Ты же не надеешься всерьез, что если пустишь слезу, беременность Клаудии рассосется, а родители Бонни резко обрадуются тому, что их сын — больной ублюдок нетрадиционной даже для нормальных геев ориентации? Это только в розовых романчиках и в Голливуде все по велению левой пятки автора становится шоколадно. В жизни все сильно иначе. И тебе придется с этим жить.
Где-то внутри меня продолжала рыдать маленькая девочка, у которой злые дяди отняли любимого плюшевого Бонечку, а я… я — умывалась холодной водой, раздирала расческой спутавшиеся за безумную ночь и высохшие колтуном волосы, втирала в кожу дневной крем, надевала висящий в ванной махровый халат…
И запрещала себе думать о Бонни и вспоминать нашу безумно прекрасную ночь.
У меня есть любимый муж. У нас скоро будет ребенок. И еще у нас есть друг Бонни из племени свободных попугаев. Будет друг Бонни, если я сумею принять его таким, какой он есть.
И для начала я улыбнусь и напомню себе, что жизнь прекрасна. По определению. А потом — выйду на кухню, поцелую Бонни. Сегодня еще можно.
Моему прекрасному плану ничто не помешало. Бонни, уже без фартука, раскладывал приборы, по-прежнему мурлыкая под нос, только не из «Кошек», а из Битлов, «Yesterdey». Очень к месту, ничего не скажешь.
— С добрым утром, — обернулся он ко мне.
И даже сам меня поцеловал, сладко до замирания сердца и горько до слез. Мне безумно хотелось снова забыть обо всем на свете и увести его в постель, но вот досада, забыть не получалось. Что ж, значит — пока кое-что прояснить между нами. Вот выпью кофе… да, именно — оттяну неизбежное еще немножко. Минут на пять. И не надо говорить, что это глупо, я сама знаю.
Толку-то от этого знания…
Мы завтракали, как счастливое семейство из рекламного ролика. Глянцевые улыбки, роскошные безвкусные деликатесы и фальшь.
Мы оба устали от нее намного раньше, чем через пять минут.
— Я взял два билета в Нью-Йорк на сегодняшний вечер, — Бонни отставил недопитый кофе и прямо, серьезно глянул на меня. — Могу помочь собрать то, что ты берешь с собой.
Я не шелохнулась, продолжая пить свой кофе. Я была готова к такому повороту? Разумеется. Ничего неожиданного. Просто… просто мне нужно пару секунд взять себя в руки. И держать крепче кружку, чтобы не запустить ею в ублюдка, который уже все решил и распланировал. Конечно, я могу снова изобразить бешеную суку и немного продлить нашу сладкую и горькую игру… хм… а почему бы и нет? Разве я могу потерять что-то еще?
— Роза, — напомнил он о себе через полминуты моего молчания.
— Я тебя услышала, Бонни, — я подняла на него спокойный взгляд. — Второй билет еще не поздно сдать, я с тобой не полечу.
— Ты обещала, — он держал ровный тон, но глаза его выдавали злым блеском.
— Напомни, что именно я тебе обещала, Бонни?
— Вернуться к Кею, если получишь саба, — теперь и желваки на скулах заходили.
— Именно. Ты не выполняешь свою часть уговора.
— Мне казалось, ты была довольна.
— Вчера — да, сегодня — нет. Ты без ошейника и ведешь себя, как козел по имени Козел.