Азазель всё это понимал, но всё-таки сочувствовал Сельдфигейзеру.
–Я напоминаю, что это правосудие! – Асмодей всегда любил взывать к нему. Сейчас он себе тоже не изменил. – Предатель должен получить по заслугам, мерзавец должен страдать до последней минуты, и должен, да, господа, должен прочувствовать как он виноват. Возражения?
Конечно же нет. Какие возражения? Даже Азазель промолчал и запрятал своё сочувствие за привычной ему маской безразличия.
Демон должен прятать свои мысли. Прятать свои мысли должен и ангел. Одним людям хорошо – говорят что хотят, делают всё, что хотят и при этом чем-то ещё недовольны!
–Его выследили люди, – Асмодей усмехнулся, на его лице безразличие сменилось презрением. Он презирал людей. Он не считал смертных достойными своего внимания, что, впрочем, не мешало ему прибегать к их помощи. Как, например, в этом случае. Небесное Царство дало защиту и Подземное не нашло Сельдфигейзера своими методами, но Небесное забыло о людях, об их значимости, а Подземное вспомнило и послало агентов по следу мятежника и предателя.
Азазель увидел в этом злую иронию: Сельдфигейзер бежал от чинов в посмертии, искал жизни, предавал и рисковал ради того, чтобы прожить ещё раз, и всё-таки вышел к людям, стал им служить, а они…
Они предали его. За что? что там обещает обычно Асмодей смертным? Деньги? Власть? Любовь?
Сельдфигейзеру конец.
–Будет ли официальный приговор? – спросил Вассаго. Он всегда был за бюрократию. В его мировоззрении бумага стояла над всем. В былые времена его и с места нельзя было сдвинуть без бумаги. Как же такой дисциплинированный бюрократический червь пал во тьму? Очень просто. Он попал под горячую длань Владыки, посмел ему напомнить о том, что даже мятежники заслуживают суда и возможности защититься, объясниться. Вот и полетел следом за теми, кого попытался защитить.
Асмодей покачал головой:
–Не будет. Это наше отмщение. Оно одобрено. Вы ведь понимаете, прекрасно понимаете, от чьего имени я говорю!
Они понимали. И Вассаго тоже. Но он не был бы собою, если бы не спросил.
–Мы выступаем всем составом, – Асмодей улыбнулся, но улыбка его уже давно стала оскалом. Честно говоря, Азазель предпочитал, чтобы Асмодей больше говорил или был мрачен, но не улыбался. – Всеми, кто здесь есть.
А их шестеро, если считать Асмодея. Хорошая цифра.
Но как же попал Сельдфигейзер!
***
–Ему не надо было предавать меня, – Люцифер, как и всегда, встретив Азазеля, заговорил без предисловий. Он легко проникал в мысли своего старого друга, и легко угадывал даже без этого, о чём тот думает.
Азазель, чувствуя бесприютность от своей внезапной смелости, посмел возразить:
–Он хотел жить. Ещё раз жить.
–Я не зло, – Люцифер не разозлился. Он как-то устало прикрыл на мгновение глаза. Когда-то они были ярко-голубыми в цвет неба, что его явило. Теперь в них были темнота и на самом дне – огонь. – Я не зло, ты знаешь. И я не уступаю могуществу Небесного Царства. Думаешь, вина Сельдфигейзера в том, что он захотел жить? В том, что захотел вернуться в Царство Смертных?
Азазель молчал. Так было безопаснее.
–Нет, – продолжил Люцифер, кивком оценив молчание Азазеля, – его вина в том, что он не попытался пойти иначе. Что мешало ему подать прошение ко мне? Что мешало ему попроситься в жизнь?
–Он хотел не просто жить, – Азазель предпринял ещё одну жалкую попытку защитить проступок Сельдфигейзера. Разумеется, в зале совещания он бы не позволил себе этого. Но сейчас, перед владыкой, перед другом…
–Да-да, – подтвердил Люцифер, – я знаю. Но разве не было у нас и среди священников слуг?
Азазель прикусил свой раздвоенный язык. Он вспомнил неприятного Торквемаду, с серыми безумными глазами. Да, Торквемада был служителем креста, а чем закончил? Тем, что Небесное Царство от него отказалось, а Люцифер его лично погрузил в долгий сон. Этот безумец и сейчас где-то спит, не понимая, почему его – добродетельного и благочестивого не встретили ангелы? Но ему никак не проснуться, чтобы это выяснить.
–Он мог подойти ко мне, – Люцифер дал Азазелю минуту, чтобы тот осознал последнюю фразу и только после этого продолжил своё. – Он мог пасть у моего трона и молит о возвращении в мир живых. Мы договорились бы. Он бы прожил, а после вернулся к нам. Он способный демон, и за жизнь должен был бы начать развивать свои таланты. Но что он сделал вместо этого? Пошёл на сговор за спиной тьмы, бежал, предал, скрылся…