Как и Додд, Иеремиас полагает, что действия и слова Иисуса основывались на имевшейся у него «определенной программе». Первое свидетельство об этом — призыв двенадцати (с. 257). Число 12 не представляет двенадцать колен исторического Израиля; скорее, оно означает, что Иисус хотел основать «эсхатологический народ Божий», который в конечном счете будет включать и язычников (с. 258). Программа основания народа Божьего базируется у Иисуса на его видении истории спасения:
Прежде должно исполниться обетование Бога, и Израилю должно быть предложено спасение, прежде Служитель Божий должен пролить свою кровь за многих, и лишь после этого придет время язычников. Оно — по ту сторону страстей, и помощь, которая в единичных случаях достается язычникам, принадлежит к разряду даров, упреждающих полное исполнение (с. 270).
Следовательно, взгляд Иисуса на историю спасения касается и его собственного страдания.
Смысл страданий состоит в заместительстве за многих (Мк. 10:45; 14:24). Как мог Иисус приписывать своей смерти такую безграничную искупительную силу 1. Ответ заключается в следующем: он умирает как Служитель Божий, о страданиях к смерти которого в Ис. 53 говорится, что это невинные (ст. 9), переносимые с кротостью (ст. 7), добровольные (ст. 10), угодные Богу (ст. 6-10) и поэтому искупающие грехи других (ст. 4 сл.) страдания (с. 324).
Таким образом, в число факторов, приведших к смерти Иисуса, Иеремиас включает не только внешние факторы (его противостояние иудаизму по основным пунктам), но и догматический фактор в его образе мыслей. Его смерть есть необходимая часть Heilsgeschichte 15*.
Перед тем, как рассмотреть позиции двух известных еврейских ученых, мы завершим этот обзор христианских исследований, изложив выводы двух работ, сфокусированных на трех вопросах из числа тех, что здесь рассматриваются, — о целях Иисуса. его отношениях с современниками и причине его смерти.
Описание цепей Иисуса у Бена Мейера («The Aims of Jesus») — самое полное и богатое нюансами из всех мне известных, и к этой книге придется возвращаться еще не раз. Многие из предпосылок Мейера согласуются с тем, о чем уже говорилось в настоящей работе: обзор учения Иисуса не есть «история в собственном смысле этого слова»; «история — это реконструкция посредством гипотез и их верификации» (р. 19). Иисус должен быть соотнесен с историей Израиля, особенно постмаккавейского периода» а также с ранним христианством (р. 222).
Целью Иисуса, согласно Мейеру, было подготовить Израиль к тому, что приготовил Бог:
Что он приготовил для Израиля и народов? Для Израиля — проходящее черед кризис и являющееся окончательным возрождение; для народов — участие в спасении Израиля... Существующее (в том смысле, что его действие ощущается уже сейчас), но будущее (в смысле своего полного осуществления), царствование Бога имело своего посредника — того, кто о нем возвестил... Весть Иисуса, его требования и обещания были специально адресованы непредвиденному сочетанию групп и классов внутри Израиля; простецам, угнетенным и отверженным (р. 171).
Это описание, как и любое другое, касающееся Иисуса, не уникально, но аргументация впечатляет, Мейер начинает с Иоанна Крестителя и переходит к обсуждению публичного учения Иисуса, его публичных действий и его конфиденциального учения, доказывая, что все сходится к одному и тому же выводу, Мейер явно акцентирует внимание на тех местах предания, аутентичность которых чаще всего отрицается, — на разговорах Иисуса только со своими учениками; но они используются для объяснения целен Иисуса, а не для подтверждения основных принципов его учения, и пускаются в дело после того, как основные моменты были установлены на иных основаниях: «эзотерические части предания дают хорошо дифференцированный контекст для деятельности Иисуса в целом» (р. 221). Из них мы узнаем следующее:
Данные синоптических евангелий — и в отдельных отрывках, и в их совокупности — приводят нас к двум утверждениям; свою непосредственную мессианскую задачу Иисус понимал как разделение Израиля, разделение, граница которого проходит между верой и неверием; а исполнение своего мессианского предназначения (формально — воцарение и владычество) он понимал только как результат и обращение в свою противоположность непризнания, страдания и. смерти (р. 216).
В одной из глав Мейер рассматривает деятельность Иисуса в контексте истории Израиля и размышляет о связи между собственной позицией Иисуса и тем, что фактически произошло. Надежда на возрождение Израиля без сомнения связывает Иисуса с долгой историей Израиля и евреев, хотя он видит это возрождение не совсем так, как его видели те или иные пророки> партии и секты, С другой стороны, у Иисуса был прямой и ожесточенный конфликт с зелотами (Мк. 12;17 пар.), он больно задевает благочестие фарисейской Торы (предание, суббота, соблюдение ритуала), а в глазах саддукеев он фактически порицает с запетом (храм) (р. 235‘—239). Вместе взятые, эти конфликты вели его к смерти, и именно последний из них стоил ему жизни (р. 255, 238).