Он и говорил. Он упрашивал Джека не подписывать смертный приговор.
— Это все из-за спортзала, да? — спросил Джек. — Это все из-за треклятого спортзала?
— Все всегда пытались отнять его у меня, — проговорил Брайан, стоя на балконе с ножом в руке. Теперь он держал нож не так крепко, но все равно направлял прямо на Джека. Его голос звучал жалобно, совсем как у обиженного ребенка, который не может понять, за что его поставили в угол. — Но мы собирались стать партнерами. Всю жизнь он говорил мне, что мы с ним будем партнерами. Что спортзал будет нашим общим. Зачем вам захотелось нас разлучить?
— Нет, — сказал Джек. — У меня такого и в мыслях не было. Он не собирался от тебя отделываться.
— Нет, собирался. Он всегда собирался от меня отделаться. Даже в школе. Даже в колледже. Я был его лучшим другом. Я его любил. Я его защищал. Но кое-кого он любил больше, чем меня. У него завелся другой лучший друг…
— Господи Иисусе, — тихо проговорил Джек. — Тот парень из команды. Тот, который сломал шею.
— Харви Уиггинс, — кивнул Брайан. — Я лучше его, я такой же умный, как он. Почему Кид не любил меня так, как Харви?
— Это ты ударил его. На тренировке. Это ты сломал ему шею.
— Я должен был заставить Кида понять, правда? Он думал, что любит Харви больше, чем меня.
— Вот почему он уехал. Вот почему он уехал в Виргинию. Он хотел сбежать подальше от тебя.
— Думал, я его не найду. А я нашел. Нашел. О, как он был удивлен, когда я появился, но, мне кажется, он обрадовался. Он был счастлив меня видеть.
— Ты стал там учиться, Брайан? В Университете штата Виргиния? — Джек с трудом выговаривал слова. — Ты играл там в футбольной команде?
— Полгода. Потом у меня случилась беда с коленом. И тренер не позволил мне больше играть.
— Ты был знаком с игроками — с теми, которые пришли ко мне в ресторан.
— Хорошие были парни, — сказал Брайан. — Очень хорошие были парни.
— Ты их убил.
— Мне из-за этого было сильно не по себе, мистер Келлер, честно. Но мне пришлось. Они ничего не понимали. Я придумал план. Это был очень хитрый план, верно? Но им я рассказал только половину плана. Они думали, что я ограблю ресторан и они получат кое-какие денежки. И они жутко обрадовались, когда узнали, что я заполучил вот это.
Брайан расстегнул две пуговицы на вороте своей рубашки-поло и показал Джеку то, что было у него на шее под рубашкой. Джек застонал, закрыл глаза и почувствовал, как во рту разливается горечь.
На толстой шее Брайана сверкало бриллиантовое колье, подаренное Джеком Кэролайн.
— Оно красивое, мистер Келлер, — сказал Брайан. — Это самая красивая вещь, какую я видел в жизни.
Джек запрокинул голову и услышал голос — явственно, словно он раздался сейчас. Безумные слова, прозвучавшие в кабинете наверху в тот злосчастный вечер. Последние слова, которые услышала в своей жизни Кэролайн.
«Сцена тут… сцена кепка… сцену нельзя пить».
— Кличка, которую дал тебе Кид, когда вы играли в футбол, — медленно произнес Джек. — Он мне что-то говорил. Он как-то прозвал тебя.
— Стена, — подсказал ему Брайан. — Я ставил блоки, чтобы оберегать его. Я его много раз спасал. С детства. Вот он и прозвал меня Стеной.
«Сцена тут… Сцена кепка… Сцену нельзя пить».
Теперь он все понял. Услышал все как будто впервые. Словно не было удара по голове, не было боли, искажавшей звуки. О господи, как же ясно он все слышал…
«Стена тут… Стена крепка… Стену нельзя разбить».
Джек с трудом разлепил губы.
— Ты убил мою жену, — прошептал он. — Ты стрелял в меня, и ты убил мою жену.
— Я не хотел делать вам больно, — с тоской проговорил Брайан. — Вы мне нравитесь, правда. А она тоже пыталась забрать его у меня.
— Нет, — выдохнул Джек. — Это невозможно.
— Он увидел ее. Это произошло случайно, он ее не искал, но увидел там. Как раз после того, как я его нашел. — Теперь Брайан начал говорить пискляво, он стал похож на скулящего щенка, которого надолго заперли одного в комнате. — Он ей рассказал, мистер Келлер. Он ей все рассказал про Харви Уиггинса. Говорил, что не рассказал, но я-то понял.
— Она ничего не делала, — сказал Джек. — Только хотела ему помочь. Она не должна была умирать.
— Нет, делала. Она хотела отослать его далеко. Очень далеко.
Джек бессильно выдохнул:
— В Лондон.
— А как бы я попал в Лондон, мистер Келлер? Как бы я разыскал его, если бы он был так далеко?
— Он знал? Кид знал, что это ты… что ты убил ее?
— Нет. Тогда не знал. Но тут — тут, в Нью-Йорке, он начал понимать, какой я на самом деле умный. Он начал догадываться. Я не хотел, чтобы он узнал про это, потому что я хотел, чтобы он любил меня. Я так боялся… так боялся, что он возненавидит меня, если узнает.