Джек мысленно подсчитал, какой вес установлен на грифе штанги.
«Не спрашивай, какой тут вес, Джек. Это не имеет значения».
Он схватился за гриф, расставив руки на ширину плеч.
«Теперь ты достаточно силен». Теперь. Сейчас.
Он поднял штангу на уровень пояса.
«Ты треклятый Арнольд».
Он согнул ноги в коленях, сделал вдох, еще рывок… Поднял штангу над головой.
«Ты Геракл, порвавший цепи».
У него задрожали ноги, но он стоял на месте. Его руки согнулись в локтях.
Он вспомнил всю боль. Вспомнил, как лежал в больнице, чувствуя себя раздавленным, разбитым на куски. Как осознал, что больше нет Кэролайн, что он больше никогда не увидит ее, не прикоснется к ней. Он вспомнил, как сидел в инвалидном кресле, жалкий калека, вспомнил мучения и страх, которые пришли вместе с борьбой за то, чтобы встать на ноги. Он вспомнил, как Кид упрекал его, что он сам не хочет становиться нормальным, здоровым человеком, как он говорил, что хочет, чтобы Джек стал еще лучше, чем раньше. Он вспомнил, как это было восхитительно, когда он снял корсет и не почувствовал боли. Он вспомнил безжизненное тело Затейницы, плавающее в ванне, вспомнил гримасу ужаса, перекосившую губы Силачки, лежащей с перерезанным горлом рядом с ним на постели. Он почувствовал, как валится на него из шкафа тело Маккой, и представил себе Дома, любимого Дома, зарубленного насмерть безумцем, не знавшим разницы между любовью и ненавистью, между жизнью и смертью. Он услышал выстрелы в кабинете в Шарлотсвилле. Он почувствовал, как его покидает жизнь. Он услышал, как врач говорит ему, что Кэролайн мертва. И вот теперь он видел перед собой ее убийцу! Джек вспомнил, как его руки прикасались к телу Грейс…
Джек Келлер смотрел прямо в глаза убийцы, который стоял на парапете и с удивлением ждал, что будет дальше.
«Теперь ты достаточно силен», — сказал себе Джек.
Давай.
— Брайан, — позвал Джек. — Лови.
Он согнул ноги в коленях — это помогло ему сделать нужный толчок — и резко распрямил ноги, швырнув вперед двести фунтов веса. Штанга полетела прямо в Брайана Бишопа. Брайан выставил руки перед собой, и его пальцы сомкнулись на грифе штанги. Он поймал ее, притянул к себе и встал, глядя на Джека. Еле заметная усмешка тронула его губы. Он ждал, что Джек восхитится его необычайной силой. Но тут он понял, что сделал Джек. Он понял, что его необычайная сила погубила его.
Инерция веса штанги заставила Брайана пошатнуться. Он качнулся назад. Сначала запрокинулась его голова, потом шея и плечи, потом не выдержали ноги.
Он не мог удержать равновесие. Он не мог удержаться. Брайан замотал головой, не веря в происходящее. Ему казалось, что это несправедливо. Он был так близок к победе. Он был так умен. У него был такой хитрый план.
Больное колено Брайана подвернулось. Он больше не мог держаться на ногах.
Джек видел, как одна нога Брайана соскользнула с парапета и шагнула в воздух. Брайан выпучил глаза. Потом соскользнула вторая нога. Он раскрыл рот, но с его губ не сорвалось ни звука.
А потом он исчез.
Не теряя времени, Джек бросился к выступу. Но не для того, чтобы посмотреть, как падает Брайан.
Он двигался осторожно, но быстро. Шаг, еще один. Он почти добрался до крыши соседнего дома, остановился и присел. Обхватив стенку ногами, он протянул вниз руку и сказал:
— Возьми меня за руку.
Грейс не шевельнулась. Она не могла пошевелиться. Он повторил очень тихо и спокойно:
— Возьми меня за руку. Давай же. Я не дам тебе упасть.
Он видел ее глаза совсем рядом, видел ее вывихнутую руку, протянутую к нему. Схватив Грейс за руку, он услышал, как она охнула от боли, но не разжал пальцы. Она оторвала от горгульи другую руку, Джек сжал ее и медленно, с большим усилием потянул Грейс к себе, стараясь не потерять равновесие. Но теперь уже не могло случиться ничего плохого, он это знал. Осталось самое легкое. И вот они вместе на выступе. Джеку не было никакого дела до шума на улице. Голова у него была ясная, и он понимал, что край пропасти больше не тянет его к себе, что его уже нельзя схватить и перебросить через этот край. Он был сильнее этого притяжения. Он был сильнее всего на свете.
Держа Грейс за руку, он помог ей встать, и они медленно двинулись обратно, к балкону.
Только теперь Джек ощутил жар солнца. И услышал шум, доносившийся с улицы.
Он проводил взглядом Грейс, ступившую на балкон. Спрыгнул сам. Они обнялись. Она прижалась лицом к его груди, он стал гладить ее волосы, говорить, что все хорошо. Что они победили.
Джек Келлер крепко обнимал ее и говорил, что бояться больше нечего.