— Что с коллективом? Хороший? Общаешься?
— Угу, — кивнул я. — Трудолюбивые. Кстати, завтра, возможно, я задержусь на работе.
— Ты становишься трудоголиком, — обида всё-таки появилась. — За последние две недели в твоей жизни не осталось почти ничего, кроме работы, и то, о ней ты рассказываешь короткими фразами.
— А что ты хочешь, — несколько резко парировал я. — Я полтора года шарашился по клубам, работал сторожем, ночным диджеем, звукачом и прочими товарищами, получающими копейки. Я потратил столько сил, нервов на то, чтобы пройти тестирование и пробиться в Корпорацию, чтобы получать больше — и ты теперь в чём-то меня обвиняешь? Это же будут наши деньги, общие.
Вика насупилась, замолчала. Обычная женская тактика — изображать обиженную даже тогда, когда обижаться, в общем-то, не на что. Мужчина начинает извиняться, оправдываться, и женщина укрепляет свои позиции в паре. Эти приёмчики изобретены ещё задолго до Ядерного Утра, и в последнее время Вика стала прибегать к ним всё чаще и чаще.
Это начинало выводить меня из себя. Вместо помощи и поддержки в сложный момент я получил порцию негатива.
— Ты же наверняка ничего не придумываешь нового. Просто комбинируешь белковые формулы и схемы роста, спёртые из угорской «Бионики». Это так скучно, я же помню…
— Всё, замолчи! — крикнул я. — Официант, счёт.
Мне стало страшно, и я передумал рассказывать ей о своей проблеме. То ли сработала паранойя, возникшая после разговора с Кириллом Ивановичем, то ли просто наскучили её претензии. Женское любопытство ли это, или какой-то другой интерес — в любом случае её настырность начинает представлять угрозу для меня и корпорации, понял я.
Но мне казалось, что я не прекращал её любить. И я не знал, что делать с завтрашним днём.
Вика вжалась в кресло. С тех пор, как мы помирились, я очень редко повышал на неё голос. Мне таких трудов стоило снова её обрести, и она это понимала. Официант принёс счёт, я проверил содержимое, добавил графу «чаевые» и скинул сумму со смарт-карточки на платёжный планшет.
Мы молча вышли на мрачную улицу. Электробусы ходят круглосуточно, а легковые машины могут позволить себе только директора и члены Городского Вече. Вика мёрзла на весеннем ветру, кутаясь в мой жакет, и молчала. Мне стало жалко её, я осторожно провёл рукой по спине, пытаясь примириться, но она дёрнулась и отстранилась от меня. Мы вошли в электробус, коснулись смарт-карточками считывателя. В электробусе были заняты все сидячие места, и несколько человек стояли в салоне.
Нам оставалось ехать ещё шесть остановок. Вика скинула мой жакет с плеч и сунула мне в руки, не глядя в глаза.
— Ты обиделась? — прервал я молчание. — Надень обратно, замёрзнешь же.
Она не ответила. Электробус остановился на следующей остановке, вошёл пожилой горожанин. Двери начали закрываться, Вика посмотрела на меня колючим, злым взглядом, процедила сквозь зубы:
— Ненавижу, — и выпрыгнула из закрывающихся дверей на тротуар.
— Ты что! Водитель, останови!
Электробус поехал. Водитель не слышал меня. Собственно, он и не обязан был останавливаться — график есть график.
Я не мог понять, что на неё нашло. Вика никогда не поступала так раньше. Набрал её по смартфону, она не взяла трубку. Собственно, именно в тот момент я окончательно понял, что потерял её.
Разговор так и не состоялся, но благодаря разрыву с Викой решение я всё же принял.
— Что, ни грамма?
— Нет.
— Прямо ни граммульки? — Кирилл Иванович шутливо прищурился. — Помню, когда я в двадцать пять потерял свою первую бабу, я не просыхал неделю. А ты, к тому же, расстаёшься с ней уже второй раз. И что потом, ты разобрался, где она?
— Осталась у подружки. Вчера утром посылала мужа этой подруги, Серёгу, чтобы он забрал кой-какие вещи.
— Ты отдал?
— Конечно. Думаю, всё равно это было неизбежно. На неделе заберёт остальное.
В коридоре слышались звуки циркулярной пилы — ремонт в офисе продолжался. Кирилл Иванович неторопливо прошёлся до двери кабинета и захлопнул её, чтобы шум и проходящие по коридору люди нам не мешали.
— Надеюсь, вся… полезная информация, которая могла у неё быть, уже скопирована?
— В смысле? — насторожился я.
— Ну, я же навёл справки. Она тоже занималась генетикой и необелковой флорой… Вы же в «Бионике» познакомились? Она уволилась из «Бионики» раньше тебя и ушла в дипломатию.
— Да, так и было. Когда мы… помирились, я находил пару интересных проектов у неё в файловом архиве, и она разрешила взять их себе. Она не считала их ценными, собственно, они и были вполне заурядными. Я принёс их сюда вместе со всеми.