— Ты что наделал? Говори! А то как поймаю…
— Я же не виноват, если она сама вылезла, — плачущим виноватым голосом отозвался Димка. — Я думал, ты потерял.
— Что потерял?
— Тетрадь… А папа сразу взял и отнес в комиссионку.
— Тетрадь?
— Нет. «Каму».
— «Каму»?!
Саня единым махом взлетел по лестнице и забарабанил в дверь.
— Где «Кама»? — завопил он, еще не успев войти в квартиру.
— Что за тон! — Мама говорила строго и сердито. — Разденься и садись за стол. Все уже остыло. Я не буду сто раз подогревать.
Саня бросился в детскую, вытащил нижний ящик письменного стола. «Камы» не было на месте. Ни «Камы», ни футляра, ни инструкции.
Саня повернулся к маме. В глазах дрожали слезы.
— Как же так, мамочка?
— Ах, у меня там пригорает!.. Папа совершенно прав! — минуту спустя донесся ее голос из кухни. — Ты обманул, не сказал про двойку, спрятал тетрадь.
— А что я должен был делать? Какая-то несчастная, случайная двойка! А папа не купил бы «Каму».
— Все равно обманывать нельзя… — Мама вышла из кухни. — Постой, Саня, ты куда? Постой!
Но Саня, не слушая, уже мчался вниз по лестнице.
Комиссионный магазин помещался неподалеку, за три квартала. Саня иногда заходил туда — все ждал, что кто-нибудь принесет бачок для кинопленки. Ему не нравилось в магазине: сумрачное помещение, в котором целый день горит электрический свет, затхлый запах, тихие грустные вещи, преданные своими хозяевами и покорно ожидающие новых.
Он подошел к прилавку, на котором лежали фотоаппараты, часы, барометры.
— А тебе что, мальчик?
Юркая продавщица с острым птичьим лицом смотрела на него с откровенным подозрением.
— «Кама»… «Кама» у вас продается?
Где-то в глубине души он хранил надежду, что папа все же не понес «Каму» в комиссионный.
— «Кама»?
Саня проследил за взглядом продавщицы и увидел камеру. Вот она, в кожаном футляре… Висит на гвозде, словно безработная авоська. Его «Кама»!
— А деньги у тебя есть? — спросила продавщица.
— Мне только посмотреть.
— У нас не ТЮЗ. Отойди отсюда, не мешай покупателям.
Как выручить «Каму»? Как выручить?
К прилавку подошел мужчина в шляпе и стал шарить любопытным взглядом по выставленным вещам.
— А это что? — спросил мужчина, тыча перед собой длинным пальцем.
У Сани екнуло сердце.
— Узкопленочная киносъемочная камера, — с готовностью ответила продавщица и сняла «Каму» с гвоздя. — Один на восемь миллиметров.
— Интересно!
Мужчина пробежал глазами инструкцию, запустил пальцы в футляр и, схватив шнур, бесцеремонно, словно щенка за шкирку, вытащил камеру. Покрутил в руках, стал заводить пружину.
— Хватит! — не выдержал Саня.
— Почему — хватит? — Мужчина посмотрел на него недоверчиво. — Тут сказано — двадцать поворотов.
— Не обязательно до самого конца.
— А как фотографировать?
— Не фотографировать, а снимать… Нажимать вот эту кнопку.
— Интересно!
Мужчина нажал кнопку изо всех сил. «Кама» жалобно щелкнула. Саня стиснул зубы и с ненавистью посмотрел на костистые пальцы мужчины. Они все жали и жали кнопку. «Кама» трещала, надрываясь, а мужчина улыбался, широко и бессмысленно, как грудной младенец занятной игрушке.
Завод кончился. Мужчина завел пружину еще раз и снова принялся щелкать. Больше Саня не мог выдержать этой пытки. Он выхватил «Каму» из рук мужчины.
— Вы же сломаете!
— А тебе что? — обиделся тот. — Интересно!
— Уходи отсюда! — накинулась на Саню продавщица, отбирая аппарат. — Кому я сказала?
Саня отошел и с замиранием сердца стал наблюдать за мужчиной издалека. Но тот, пощелкав еще немного, вернул «Каму» продавщице. Он вовсе не собирался ее покупать.
Саня вздохнул с облегчением.
Кончился рабочий день, народ пошел гуще. «Кама» уже побывала в нескольких руках, но снова возвращалась на место.
Серьезная опасность возникла перед самым закрытием магазина.
Саня уже хотел уходить, но тут заметил у прилавка мальчишку с отцом. Мальчишка смотрел на «Каму» и хлопал в ладоши:
— Вот, вот!
Они попросили камеру и стали рассматривать, по-хозяйски, не щелкая зря, и Саня почувствовал, что надо немедленно что-то предпринять, если он не хочет навсегда лишиться своей «Камы». Он набрал воздуха, нырнул в гущу людей, пробрался между шубами и пальто и вынырнул возле прилавка, совсем рядом с мальчишкой. Бросил на камеру пренебрежительный взгляд и произнес негромко, чтобы не услышала продавщица:
— Дрянь!