Люминарский, чувствуя, как внутри что-то обрывается, скручиваясь в спираль первозданной ненависти, отправился по лестнице наверх. На небольшой второй этаж, где располагалась всего пара небольших комнатушек. Кабинет какого-нибудь смотрителя и каморка сторожа, если тут позволено было делать какие-то предположения. Зашел в одну из них, увидев собственную делянку. Небольшой уголок, который вот уже почти три года считал своим.
У одной из стен валялось четыре человека. А алые разводы над ними достаточно ясно дали понять, что подходить и проверять пульс бесполезно. Народ убегал и прятался как мог, но нападавшие были вооружены и стреляли, кажись, без раздумий. Зачищали местность, а не вели переговоры!
В углу же стояла «кровать». Плотный тюфяк, отгороженный от остального мира толстой ширмой. Не ахти какие условия жизни, но хотя бы от сквозняка исправно спасало. Да и спать, как ни странно, было тепло. Даже в крутые морозы.
Только вот хрен пойми кто все испортил. Двое ребят пытались тут укрыться, но их пристрелили прямо на коленях. Бомжи, наверное, силились вымолить себе помилование, но вместо этого получили лишь пулю в лоб. Забрызгав при этом все лежбище кровищей.
Дмитрий, не выдержав зрелища, резко ломанулся назад. И хоть немного взял себя в руки уже на улице. Силы покинули юношу, слово волна отлива после гигантского цунами. Ноги подкосились, уронив тело прямо на свеженький снежок.
«Если б я только не решил пройтись пешком...» - настойчивым колоколом билась в голове одна-единственная мысль.
Вот только пацан и сам не мог понять, а чем он в действительности мог бы помочь-то?! Даже раскрыв свои способности абсолютно всем и каждому, толку было бы, наверное, пшик! Псионик умел управлять всего-то обыкновенным светом. Создавать светящиеся фонарики да сгущать тени до непроглядной мглы. Даже нормальную оптическую маскировку, как некоторые, делать не умел!
Люминарский, ощутив прилив холода к собственному седалищу, поершился и, чуть восстановив связь с реальностью, отполз к стене соседнего склада. Привалившись к ней спиной и уставившись невидящим взглядом куда-то в пространство.
Весь мир рухнул. В один-единственный момент. Совсем так же, как когда пробудились способности Димки. И глазом моргнуть не успел, как отношение предков с дружелюбного сменилось на откровенные страх и ужас, результатом которых стал очевидный пинок под зад с пятеркой косарей в кармане – всем, что нашлось в кошельках у родителей.
Да, это был чертов бомжатник. И народ тут жил соответствующий. Но, как ни странно, именно тут Димка впервые понял, а что такое настоящее человеческое тепло. Даже за восемнадцать лет в родном доме он так и не сумел ухватить это чувство. Как ни странно, почему-то крайне легко было отдавать те жалкие крохи, что у тебя были, когда их, по сути-то, и не было вовсе. Расстаться с кусочком собственного ужина, чтобы подкормить сегодняшнего соседа, которому совершенно не фортануло за день. Которому даже нечего было положить в рот, чтобы суметь заснуть.
Это были люди! Некоторые приходили и уходили. Всякие ренегаты и бунтари, которые решили уйти из собственного дома из-за грандиозного скандала с домочадцами. Большинство не выдерживало и пяти дней, убегая обратно. Оставались лишь самые стойкие. Или же те кому возвращаться, как Дмитрию, было попросту некуда.
Но другие... Другие ютились тут годами. Налаживали общий быт. Помогали друг другу, создавая пусть и маленькое, но настоящее общество. Основанное не на конституции РФ, а на банальной нравственности и чувстве справедливости. Решали конфликты и проблемы самостоятельно, без помощи официальных органов.
Кто-то придумал завести общую кухню. Народ несколько недель таскал посуду и кастрюли. Прикидывал, как именно стоит скидываться в общий котел, чтобы и обделенных удачей накормить, и самим с голодухи ласты не склеить! Заводили друзей, любовниц и даже, мать их, семью! Совместными усилиями всего бомжатника пытаясь помочь «молодоженам» протолкнуться наверх. Выбраться из этой юдоли бесконечной дороги. Где вся жизнь превращалась в один путь от рассвета до заката, без загадывания на завтрашний день...
Димка ведь не для себя купил шоколадки. Хотел подкормить местных. Алкоголь народ, конечно, оценил бы больше, но и лакомство, денег на которое бомжам вечно было жалко, расхватал бы в мгновение ока! А тем, у кого в желудке уж очень урчало – достались бы сосиски. Себе юноша оставил бы ровно четыре штуки – на утро.