— Вы не хотите открыть это?
Эйприл опустила взгляд.
— Мне страшно. Вдруг я найду что-то, что разобьет мне сердце?
— Нет причин предполагать худшее.
— Вы знаете, что там?
— Да. Пакет не был запечатан, так что я подумала, что можно заглянуть.
— Расскажите мне. Чтобы я была готова. Потом я посмотрю.
— Она хотела, чтобы у вас была Библия, которую ей подарили на конфирмацию. Там еще четки и открытка на День матери, котрую вы сделали для нее.
— Я сделала для нее открытку?
— С отпечатком вашей ладони. Вам должно было быть три года. У вас день рождения в апреле, да?
— Двенадцатого.
— Она вложила открытку на ваше четырехлетие.
Она снова посмотрела на почтовый штамп.
— Вы говорите, что в конце марта, когда она собрала посылку, она уже знала, что собирается сделать?
Я немного подумала, прежде чем ответить. Это была опасная территория. Я не была убеждена, что Ленор совершила самоубийство, но не собиралась сидеть здесь и утверждать, что ее отец убил ее мать, или довел ее до самоубийства.
— Это может быть что-то вроде составления завещания. Вы делаете это для тех, кого любите. Это не значит, что вы собрались скоро умереть.
Она обдумала идею.
— Вы не думаете, что она отдала вещи потому что знала, что они ей больше не понадобятся?
— Я не была знакома с вашей матерью, поэтому не могу ответить. Ясно, что она любила вас.
— Вы правда так думаете?
— Не сомневаюсь.
— Почему она не попросила о помощи?
— Она просила, но я не думаю, что кто-нибудь понимал, насколько серьезно ее положение.
Люди волновались, но не были напуганы, если вы видите разницу.
— Какие люди?
— Отец Ксавьер. И Клара Дойл.
— Вы говорили с ними?
— Да, пару дней назад. Клара отправила пакет, и отец Ксавьер хранил его, думая, что однажды вы свяжетесь с ним и он передаст его. Пакет оказался в кладовке, и я думаю, о нем забыли.
— Почему мама использовала адрес Клары, а не свой?
Я ступала на опасную почву и отвечала с осторожностью.
— Я думаю, она волновалась, что пакет вернут к отправителю. Иногда на почте так делают, по непонятным причинам. Она не хотела, чтобы он снова оказался в доме.
— Почему?
Эйприл была хуже, чем трехлетний ребенок. Что я должна была отвечать? Мне хотелось стукнуться головой о приборную панель, но удалось удержаться. Я понимала ее любопытство. Были вещи насчет моих родителей, которых я никогда не знала, и чертовски мало осталось людей, чтобы спросить.
— Возможно потому, что ваш отец не был католиком, и она не хотела, чтобы он знал, что она передает вам вещи религиозного назначения. Это просто догадка.
— Так вы говорите, что она это сделала за его спиной?
— Можно взглянуть на это и так.
— Это непохоже на любящие отношения.
— Мне тоже так кажется, но браки бывают всех форм и размеров. Некоторые работают, некоторые — нет.
— Как это попало к вам?
— Это длинная история и не настолько важная.
— Важная для меня.
Мне не хотелось рассказывать об этом, но уклонение от объяснений только вызовет больше вопросов.
— Я нашла пакет, когда разбирала личные вещи моего друга, который умер. У него была коробка со старыми документами, котрые нужно было уничножить много лет назад. Я проверяла, не осталось ли там чего-нибудь важного, прежде чем выбрость содержимое.
— Ваш друг знал мою мать?
В отчаяньи, я сказала:
— Честно, Эйприл, я не была готова ко всем этим вопросам. Я собиралась отдать вам пакет, чтобы вы делали с ним, что хотите.
— Извините. Я не хотела ставить вас в затруднительное положение.
— Я не виню вас за вопросы. Я просто пытаюсь объяснить, почему так плохо на них отвечаю. Вы должны поговорить об этом со своим отцом.
— Я не могу. Он не будет говорить о ней. Это его огорчает. Когда я была ребенком, то иногда спрашивала, но научилась, что лучше молчать. От этих тем я держусь подальше.
Вещи, которых он не выносит. Определенные праздники, особенно Пасха. Разговоры о его матери. Матери в целом. Иногда, женщины в целом.
Это были темы, котрых я сама хотела избежать, иначе я скажу все, что думаю об этом человеке его единственному ребенку. По внезапному импульсу, я спросила:
— Вы никогда не встречали человека по имени Пит Волинский?
Это застало ее врасплох.
— Он приходил ко мне несколько меяцев назад. Это он умер?
— Да. Это было в конце августа.
— Ой, как жаль. Мне он понравился. Он казался таким добрым.