— Вы ждете Неда? Эйприл сказала, что он будет занят на работе до полудня.
— Я бы на это не рассчитывала. Он все время говорит такие вещи, а потом неожиданно появляется, надеясь застать меня врасплох. Он любит держать меня в напряжении, чтобы я знала, что постоянно нахожусь под контролем.
На стене за ее спиной висели две увеличенные черно-белые фотографии, очевидно, сделанные Недом. Над камином были еще две, в черных рамках. Видимо, ему нравились каменные образования: известняк, источенный выветриванием; слои осадочных пород, протянувшиеся вдоль склона; гранитные обнажения; массив песчаника, от которого, в результате выветривания, остался одинокий утес. Впечатляюще, но бездушно.
— Это его?
Она кивнула.
— Он надеется покончить со своей работой по продажам и зарабатывать фотографией. Это часть того, чем он занимается в своих ежегодных поездках: ходит по галереям, чтобы показать свои работы.
Ее тон был невыразительным, как будто она читала сценарий. Казалось, она носила свою пассивность как пуленепробиваемый жилет. Пробиться в ее мир было невозможно, если я не найду способ заслужить ее доверие.
— Его работы продаются?
Она слегка улыбнулась.
— Последнее время.
— Эйприл сказала, что он завтра уезжает.
— Если не отменит, не отложит, и не передумает.
— Куда он отправляется в этот раз?
— Он говорит, что мне не надо знать. Если я буду настаивать, он скажет, что я пытаюсь контролировать каждое его движение.
— Когда, на самом деле, это то, что он делает с вами.
Она слегка пожала плечом.
— С вами все в порядке? Такое впечатление, что вы действуете в тумане.
— Нед говорит, что у меня депрессия.
— А свое мнение у вас есть?
— Вот поэтому я и пила. У меня всю жизнь была депрессия, а так мне было легче.
— Но вы сейчас не пьете.
— Я была чистой и трезвой четыре с половиной года.
— Это здорово. Я не уверена, что смогла бы так сама. Я так поняла, что вчера вы с Недом поссорились.
— Моя вина. Мне нужно было держать рот закрытым. Когда я позвонила сегодня Эйприл, я была расстроена. Теперь мне лучше.
— Вы знаете, что он звонил ей прямо перед вами?
— О. Она ничего об этом не сказала.
— Он сказал ей, что вы опять пьете, что было одной из причин, почему она так волновалась.
— Он то же самое говорит людям на работе. Я знаю, потому что одна его сослуживица звонила и предлагала помощь. Он сказал ей, что я совсем потеряла контроль над собой.
— Это непохоже на счастливую семейную жизнь.
— Наверное, я привыкла. А почему это вас интересует?
— Я была другом Пита Волинского. Он разговаривал с вами год назад, правда?
Она кивнула.
— Он беспокоился о моей безопасности. Он верил, что Нед опасен, и мне нужно как-то защищаться.
— Почему бы вам не сбежать от него подальше?
— Куда бы я пошла?
— Есть убежища для женщин, которые нуждаются в помощи.
— Нед знает, где они находятся. У него есть друзья в полиции. Он может узнать любой адрес, который захочет.
— Это ерунда. Нед просто вас запугивает.
— Я так не думаю. Однажды я ушла, и он убил свою собаку. Вывел на задний двор и выстрелил в голову. Он сказал, что это разбило ему сердце, но он хотел, чтобы я поняла, как серьезно он относится к нашим отношениям. Никто от него не уходит.
— У Пита была идея, как вытащить вас отсюда?
— Он свел меня со второй женой Неда.
Ответ был таким неожиданным, что я открыла рот.
— Филлис?
— Мы встретились в кафе. Он сказал, что для меня будет полезным поговорить с сильной и уверенной в себе женщиной. Которая от него освободилась.
— Это похоже на Филлис. Я с ней не встречалась, но говорила по телефону.
— Она была замечательной. Она знала, что я до смерти боялась Неда, и старалась наставить меня на правильный путь. Она сказала, что каждый в чем-то уязвим, и она думает, что фотография — это ахиллесова пята Неда. Она — бухгалтер, и когда они были женаты, она все время настаивала, чтобы он лучше вел свои дела. Она говорила, что если он покажет доход от своих фотографий, то сможет вычесть необходимые затраты. Ему не нравилась эта идея. Большей частью ему платили наличными, и он не хотел декларировать этот доход. Он говорил, что пока держит рот на замке, правительство не узнает.