— Почему ты не расскажешь мне подробности?
— Забудь об этом. Я снова начну психовать.
— Да ладно. Ты почувствуешь себя лучше. Это будет катарсис. Во сколько ты пришла домой?
— Не знаю. В шесть тридцать или около того. Я работала с двенадцати до шести, за одну медсестру, которой нужно было уехать. Поставила машину в гараж и пошла к задней двери, как всегда. Только когда поднялась на крыльцо наполовину, поняла что дверь стоит открытой. И я не говорю “приоткрытой”. Открытой нараспашку. Если бы соседа не было дома, не знаю, что бы я делала. Я бы и шагу не ступила внутрь, ни за что в жизни. Во всем доме было холодно. До сих пор. Не знаю, сколько времени дверь простояла открытой.
Долго.
— Сядь. С тобой все в порядке. Сделай глубокий вдох. У тебя все хорошо.
Рути опустилась на стул, и я накрыла ее руки своими.
— Послушай, — сказала я. — Мы попросим слесаря прийти, и когда он закончит, ты можешь переночевать у меня. Если ты останешься здесь, то не сможешь уснуть.
— Я нигде не смогу уснуть. Как будто меня чем-то накачали..
— Адреналин.
— Хуже. Как будто мои вены полны фреона.
Она положила ладони между колен, а потом наклонилась вперед и обхватила себя руками.
— У тебя кружится голова?
Она прижала два пальца к губам и помотала головой.
— Меня может стошнить. Не надо было пить вино на пустой желудок.
— У тебя есть сыр и крекеры? Тебе нужно поесть.
— Прекрасная идея.
Она поднялась, открыла холодильник, покопалась в отделении для мяса, а потом, кажется, забыла, что ищет. Я подошла к кухонным шкафчикам и начала открывать один за другим, пока не нашла коробку крекеров, которую поставила на стол.
Потом я заняла место Рути у холодильника и нашла кусок сыра, пока она достала из ящика нож. Я начала отрезать кусочки, накладывать на крекеры и передавать Рути. Не удержалась и сделала такой бутерброд для себя тоже.
Я еще дожевывала его, подставив руку, чтобы не накрошить, когда спросила:
— Тогда у Рози ты сказала, что чувствуешь себя в доме неуютно.
— Да, я помню.
Она сама взялась за приготовление бутербродов и сделала себе еще два, что каким-то образом ее успокаивало.
— Кое-что еще. Еще одна подруга жаловалась, что я ей не перезваниваю, и это меня обеспокоило. Когда ты говорила, что оставила первое сообщение, я отмахнулась, подумала, что ты неправильно набрала номер, или электричество отключалось, что-то в этом роде. Но потом я не могла понять, как твое сообщение и ее могли испариться.
Тогда я нажала на кнопку “Play” и прослушала старые сообщения. Их было шестнадцать, я слушала их и удаляла, потому что я слышала их раньше, но не позаботилась удалить.
Потом появилось твое, и два ее тоже были там. Мне пришлось спросить себя, что за чертовщина происходит, и единственным ответом было, что кто-то побывал здесь и их прослушал. Когда вы прослушаете сообщение, лампочка перестает мигать.
— И значит, ты понятия не имеешь, что сообщение там было.
— Я сделала такой вывод.
— Ты думаешь, кто-то побывал здесь до инцидента с дверью?
— Да. И больше, чем один раз.
Рути отвела глаза и помотала головой.
— Когда до меня это дошло, я поняла, что подобное ощущение у меня было последние пару недель. Как будто что-то не так.
— Приведи пример.
— Маленькие вещи. Ничего особенного. Я положила почту на стол, а когда вернулась позже, заметила, что она не совсем на том же месте. Книги стояли на полке под разными углами, что вообще мой пунктик. Или свет включен, когда я точно помню, что выключала.
Я делаю это автоматически, потому что этому меня научила мама. Выходишь из комнаты — гаси свет. Я продолжала отмахиваться от своих ощущений.
— Он этого у меня волосы дыбом встают.
— Ну, меня это тоже пугало.
Вдруг зазвонил телефон, и мы обе подпрыгнули.
Рути взяла трубку, и вскоре стало понятно, что она разговаривает со слесарем. Я отключила внимание, пока она объясняла, что случилось и что нужно сделать. Слесарь был свободен, и они договорились, что он приедет в течение часа. Положив трубку, она села, и я видела, что она почувствовала себя лучше, когда помощь была в пути.
— Зачем кому-то делать это? — спросила я.
— Что, передвигать вещи? Наверное, чтобы напугать меня. Он не собирался меня обокрасть. Для этого было много возможностей. Это что-то другое. Коварство — подходящее слово.
— Это должен быть мужик. Не могу себе представить женщину, которая делает такое.
— Женщина точно на такое способна, но соглашусь. Ты знаешь, что странно? Любой, кто может так проскользнуть в дом, может выскользнуть обратно, не оставив следов. Это делалось нарочно. До сегодняшнего дня я не чувствовала, что происходящее реально.