Я ушла от Веры через двадцать минут, подумав, что она захочет подремать сама, пока малышня не мешает.
Ее упоминание коллекции Ксанакисов возобновило мой интерес к краже картины, о которой рассказал Нэш в свой первый визит. Я отбросила идею, что богатая женщина не может воровать предметы искусства, если только она срочно не нуждается в наличных.
Такая умница, как Тедди, запросто могла украсть картину, а потом получить деньги за ее возврат. Возможно, она даже не расценивала это как преступление, просто небольшое надувательство, никто не пострадал. Возможно, она знала, кому принадлежат дорогие картины в Монтебелло, и какие применяются методы охраны. Она могла даже знать, какая собственность была хорошо застрахована, а какая — нет.
Вернувшись в офис, я отбросила все мысли о Тедди и направила свое внимание на Эйприл Сталингс и доставку памятных вещей, которые были ей оставлены.
Казалось вежливым заранее позвонить. Я понятия не имела, что ей говорили о смерти матери. Ей в то время было три года, и я сомневалась, что она вообще помнила Ленор.
Нед, наверное, вырастил ее на отредактированной версии правды, если не на полной лжи.
После смерти Ленор он мог рассказывать дочери что угодно, и кто мог его опровергнуть?
Кроме того, мне неудобно было являться к Эйприл, если она не была подготовлена.
Я достала телефонную книгу и нашла телефон Сталингсов, вместе с домашним адресом.
Я набрала номер и слушала гудки, репетируя свое изложение длинной и запутанной истории. Лучше всего был бы автоответчик, но мне не повезло.
— Алло?
— Могу я поговорить с Эйприл?
— Это я.
Выражаясь метафорически, я глубоко вздохнула и шагнула вниз с утеса.
— Меня зовут Кинси Миллоун, и у меня есть почтовый пакет с личными вещами, которые хотела вам передать ваша мать.
— Что у вас есть?
— Большой почтовый конверт с мягкой прокладкой. Обстоятельства сложные, и я прошу прощения, что застала вас врасплох, но я надеялась договориться о времени, когда я могу принести вещи и все объяснить.
Мертвая тишина.
— Моя мать? Это не может быть правдой. Она умерла много лет назад.
— Я знаю и обещаю, что памятные вещи пришли от нее.
— Кто вы?
— Кинси Миллоун. Я — местный частный детектив.
— Я не понимаю. О каких памятных вещах вы говорите? Что это значит — “памятные вещи”?
— Я знаю, что это сбивает с толку, и я надеюсь, что вы меня выслушаете. Ленор оставила вам распятие и Библию, которую она получила на конфирмации.
Момент мертвой тишины.
— Я не знаю, что вам нужно, но меня это не интересует.
— Подождите. Пожалуйста. Я знаю, это трудно сразу принять, но дайте мне закончить.
Незадолго до своей смерти она отправила пакет священнику из своей церкви, и он хранил его много лет.
Я не упомянула роль Пита Волинского, но решила, что это будет уже слишком. Она и так ничего не понимает. Я говорила быстро, стараясь передать суть истории, пока она слушала. Быстрое суммирование, наверное, не поддерживало впечатление искренности, которое я надеялась создать.
— Вы хотите что-то продать?
— Нет. Я ничего не продаю.
— Извините. Ничем помочь не могу. Пока-пока.
Последнее было сказано нараспев.
— Подождите…
— Нет, это вы подождите. Я не знаю, чего вы добиваетесь…
— Я ничего не добиваюсь. Я позвонила, потому что не хотела неожиданно вываливать это на вас.
— Вываливать что? Деньги после доставки? Вы думаете, что я идиотка?
— Нам не нужно разговаривать. Я была бы рада оставить пакет у вас на крыльце, если вы будете знать, что он там.
— Нет. Если вы покажетесь у моего дома, я позвоню в полицию.
После этого она положила трубку.
Черт. И что теперь делать? Если бы я рассуждала логично, то положила бы старый пакет в пакет побольше, адресовала бы Эйприл Сталингс, и отправилась на почту. Но каким-то образом я была убеждена, что должна передать его из рук в руки, если Пит Волинский, среди других, приложил столько усилий, чтобы пакет попал к ней после всех этих лет.
От Ленор к Кларе, от Клары — к отцу Ксавьеру, от него — к Питу Волинскому, и от Пита ко мне. Я потратила много часов, уж не говоря о милях, которые проехала. Теперь мне хотелось закончить начатую работу.
О чем я думала? Это еще один пример желания делать добро, из-за чего у меня всякий раз неприятности.
Я записала адрес Эйприл и нашла его на карте. Она жила в северной части Колгейта, в практически незнакомом мне районе. Я понимала, как это выглядело с ее точки зрения.