- Перестань, - перебивает Рей. – Разумеется, мы с тобой. Я так точно. Остальных сама спросишь. Идем?
- Да, - с воодушевлением соглашаюсь. – Только, можем сначала к Оскару зайти? Я никак не могу вспомнить, почему потеряла сознание. А он рядом был. Ты знаешь, где он?
- Я-то знаю, где комнаты, но не знаю, где он. На балу твоего ликса не было, но, если хочешь, проведу.
Не было? И со мной его не было. Почему у меня дурное предчувствие?
- Да, давай, сходим.
У двери на секунду замираю, прислушиваясь к себе. Чувствую, что меня подташнивает.
«Давай, не пойдем? Ну, давай, не пойдем?», - подбивает интуиция, заставляя задержать руку на дверной ручке.
Пф, детский сад. Что я на самом деле! Это же Оскар, чего я боюсь?
Без стука открываю дверь и захожу внутрь.
Комната похожа на мою. Точная копия. Так что, пройдясь взглядом по знакомой мебели, останавливаюсь на кровати. Светильники, пребывая в одном из своих режимов, позволяют рассмотреть лишь очертания предметов в полумраке.
Но это не мешает увидеть в постели две фигуры. Две. Совершенно точно две.
Да ладно.
Беззвучно подхожу ближе. Шаг, еще один. Они даются мне с трудом. Не могу определить, что чувствую. Все словно замерло. Оскар обнимает какую-то женщину. И мне не нужно убирать одеяло, чтобы понять, что на них нет одежды.
Это что, какая-то параллельная реальность?
Рей мягко тянет меня за руку на выход. Почему он смотрит сочувствующе?
Останавливаюсь, забирая руку.
Оскар же некромант. Он не мог не почувствовать, что кто-то оказался рядом. Колтон с куда меньшими способностями просыпался моментально. У темных очень чуткий сон.
Не обращая внимания на Рейя, подхожу вплотную и кладу ладонь на ненормально холодную грудь.
- Рей, - спустя минуту оборачиваюсь к чистильщику. – Он не дышит.
Глава 18
Самое большое испытание человека –
устоять не столько против неудач,
сколько против счастья.
Франческо Гвиччардини
- Не дышит? – от неожиданности громко спросил Рей.
- Нет, не дышит, - повторяю охрипшим голосом, чувствуя, как руки становятся намного холоднее Оскара. – Сердцебиение есть. Слабое и замедленное, но есть. А дыхания нет. Не понимаю.
Присаживаюсь на постель.
Девушка рядом с некромантом завозилась, просыпаясь, Рей же уже что-то набирал на эсвэ, с кем-то говорил, - все проходило мимо моего сознания. Опустив одеяло ниже, я с ужасом заметила, какие-то черные разводы под кожей на животе. Словно… словно какая-то отрава. Яд. Переключаюсь на потоки, но не могу ничего рассмотреть, как будто не на живое существо смотрю, а на предмет мебели. Не понимаю. Я не понимаю!
- Кира? – как сомнамбула поворачиваю голову к девушке на постели.
Голос хриплый со сна, взгляд неестественно мутный, ей явно нехорошо. Она неловко встряхивает головой, прижимает ко лбу руку, словно пытаясь прояснить мысли, а я замечаю на ее запястье такие же черные разводы. Что это, черт возьми? В плане потоков она также невидима.
- Рон? – вдруг дергается девушка, садясь на постели.
Она паникует, понимаю, видя, как расфокусированный взгляд хаотично скользит по комнате. Вот он замирает на Оскаре, из ее груди вырывается болезненный стон, и она едва не падает на него сверху, в последний момент успев выставить руки.
- Рони? Рон! – дрожащие ладони обхватывают лицо, в голосе появляются истерические ноты.
Кап. Кап. Кап.
Первые дорожки слез сбегают по фарфоровой коже. Она словно заведенная повторяет его имя и, наконец, замечает черные следы.
- Нет, - во взгляде на секунду появилась осмысленность, и все сменилось отчаянием. - Нет! Не может быть.
Длинные, словно милированные волосы. Ярко-желтые, приподнятые к вискам глаза с вертикальным зрачком. Как у кошки.
Откуда она меня знает? Откуда я ее знаю?
«…- Спасибо, я боялась, что никогда от него не избавлюсь, - девушка радостно меня обнимает.
- От кого? - спрашиваю, еще не придя в себя.
- От нефрита! Половину возможностей мне блокировал, и энергию забирал, и ... - кажется, всхлипывает. - Спасибо, - отстраняется и вытирает слезы.
Милированные волосы забраны в высокий конский хвост. Немного ниже меня ростом. Стройная фигурка. Кошачьи глаза.
- А ты кто? - вытираю рукой глаза.
- Ты не знаешь? - желтые глаза удивленно округляются, - Нема, - отвечает, видя мое замешательство…»