Адам открыл дверь. Должно быть, когда я вошла внутрь, у меня вырвался вздох облегчения, потому что он сказал:
- Я же говорил, что заказал апартаменты.
- Да, говорил. Но надеюсь, ты простишь мне то, что я не верю ни единому твоему слову. - И я сладко улыбнулась.
Гостиная, хотя и довольно-таки небольшая, была отлично обставлена. Возле камина стояло несколько викторианских кресел, маленькие столики и софа с гнутыми ножками.
На противоположных сторонах находились двери. Очевидно, они вели в спальни. Я подумала и указала на левую. У меня создалось впечатление, что Адам знал, какую именно я предпочту. Так и есть - на полу спальни стоял сундук с моими вещами, посланный из Филадельфии почти неделю назад, а рядом - чемодан и шляпная коробка Деллы. Вероятно, кучер подумал, что их тоже надо взять.
Я всхлипнула. Напрасно надеяться, что кто-то раскроет злодейские замыслы моего похитителя, - слишком уж тщательно была спланирована вся операция. Сначала моего отца умышленно задерживают в Филадельфии, чтобы он не мог проводить меня... Потом Адам следует за мной на поезде и устраивает так, что попадает в дом кузины первым. И, наконец, делает меня заложницей, угрожая опасностью, нависшей над моим отцом. И все проходит как по маслу...
Я вернулась в гостиную.
- Все в порядке?
- Прекрасно! - фыркнула я.
- Я и не собирался.., нарушать дистанцию между нами.
- Точно так же, как и в приемной кузины? - Я знала, что напрасно злю его, но ничего не могла с собой поделать.
- Сожалею об этом. Мне не надо было терять голову. Но знаешь ли, ты кого угодно выведешь из себя. Вот и сейчас твои глаза сверкают так, будто ты испытываешь непреодолимое желание пронзить меня кинжалом.
- А почему, собственно, у меня не должно быть такого желания?
- Потому что я не причиню тебе никакого вреда. Так же, как не хотел этого и твоей кузине Делле. - В голосе его появились нотки, заставившие меня похолодеть от ужаса. - Не трать на нее свою симпатию.
Да как он смеет так говорить о Делле! Как будто она ровным счетом ничего не значила в моей жизни!
- Я очень любила кузину. - Только тут я осознала, что думаю и говорю о ней в прошедшем времени, и закусила губу, чтобы удержаться от слез.
В этот момент раздался пронзительный гудок.
- Ладно, пойдем на палубу, - сказал Адам, открывая дверь.
- Не пойду!
- Нет, пойдешь.
- Но зачем? Я должна сделать еще что-то согласно твоему плану?
- Нет, просто не хочу, чтобы ты пропустила волнующую картину, как пароход отходит от причала, а после медленно движется по каналу мимо статуи Свободы.
Я уставилась на него во все глаза. Неужели он сказал правду? Какой же он все-таки загадочный человек. Сначала холодно обрывает разговор о судьбе кузины, а после заботится о том, чтобы я не пропустила впечатляющее зрелище.
Выйдя, мы столкнулись с парочкой, появившейся из каюты напротив. Нам улыбнулась полная женщина лет сорока. Ее вздымающиеся груди напоминали зрелые арбузы. Сопровождающий ее дородный мужчина, пытался сдвинуть свою спутницу с места, но тщетно. Увидев нас, женщина замерла и просияла.
- Новобрачные. Точно. Она хорошенькая, как розовый бутон. Полагаю, нам надо позаботиться о том, чтобы вы не сидели в своей каюте взаперти в течение всего путешествия. Вся эта любовь подождет, знаете ли. - Она захохотала и хлопнула мужа по руке. - Помнишь, Джордж, как это у нас было?
- Ну, Моди, ты смущаешь их. - Он извиняюще улыбнулся. - Моя жена неисправимый романтик, знаете ли. Мы объездили весь свет, а она все продолжает умиляться на новобрачных. Разрешите представиться - Джордж и Моди Хавершам. И он протянул короткую толстую руку.
Адам едва ответил:
- Адам Деморест.., и моя жена Шарлотта.
- Как мило, что у нас такие соседи. - Тут женщина подмигнула мне:
- Вы выглядите несколько усталой, дорогуша. Держу пари, что ваш красавчик знает, как заставить вас позабыть обо всем на свете.
- Моди! - взмолился муж вульгарной дамы, но та только усмехнулась.
Адам поспешил увести меня от разговорчивой парочки.
- Вот неудача, - проворчал он. - На этой посудине сотни людей, а нам придется соседствовать с этими... Мне очень жаль.., действительно жаль. Похоже Адам был искренне раздосадован грубыми намеками дамы.
Мы вышли на верхнюю палубу. Однако я и представить не могла, какой дорогой мы воспользовались, чтобы до нее добраться. На палубе царила суматоха. Пассажиры смеялись и осыпали конфетти людей, толпившихся на причале. Как только мы нашли местечко у поручней, раздался гудок, возвещающий о том, что "Лучания" вот-вот отчалит. Через несколько минут истошно завизжали лебедки, накручивая толстые канаты-чалки на барабаны. Юркие буксирчики заняли свое место.
И вот пароход двинулся, сначала едва заметно. Потом расстояние между ним и причалом стало быстро увеличиваться. Морской ветер принес с собой запах соли, пеньки и сырого дерева. Мы выходили из Нью-йоркской гавани.
- Вот она! - Адам указал на статую Свободы. - Внушительная леди, правда?
И снова выражение его лица приобрело какую-то загадочность. Был ли патриотизм Адама Демореста настоящим? Мне пришлось напомнить себе, что этот человек является непревзойденным мастером обмана.
Увидев, как статуя исчезает из виду, я почувствовала укол ностальгии.
- Пойдем вниз, - попросила я.
- Хорошо.
Он взял меня под руку, и тут мы оба оцепенели... Кто-то звал меня по имени. Я обернулась.
- Шарлотта Конрад, это ведь вы, правда? - Мне улыбался пожилой джентльмен.
На мгновение я лишилась дара речи, а после почувствовала себя без ума от радости.
- Профессор Линвуд! Как чудесно встретиться с вами!
Вот оно - непредвиденное осложнение. На борту парохода есть кто-то, знающий меня! Александр Линвуд, близкий друг моего отца, учившийся с ним в Оксфорде. Я знала, что в последние годы профессор Линвуд проводил исследования в области аэродинамики для правительства США. Он несколько раз навещал нас в Филадельфии. Я бросила на Адама взгляд, исполненный триумфа. Но тут же выражение моего лица изменилось.