Дальше шёл черёд головы. Волосы я окончательно высушила феном и аккуратно уложила утюжком. Волосок к волоску, не придерёшься. Зачем-то подрезала канцелярским ножом несколько прядей, подчёркивая общую «рваность» причёски. Было в этом какое-то своё, едва уловимое очарование. Я замерла перед зеркалом, разглядывая собственное отражение. В целом неплохо, но…
Вспомнились слова одноклассника, годик — другой назад набивавшегося в «парни», цитирую: «Когда ты так смотришь, я просто в ступор впадаю». Это мифическое «так» повторить было совсем не сложно: всего лишь чуть-чуть склонить голову на бок и слегка прищурить глаза. А если ещё и подвести немного…
Идея в голове мелькнула и погасла, но рука уже потянулась к жидкой подводке и туши. Чтобы накраситься пришлось попотеть: встать на цыпочки и, прижавшись животом к краю раковины, до предела податься вперёд, к зеркалу. Зрение у меня было очень плохим. Тем не менее, несмотря на волнение и неопытность в таких делах, рука не дрожала и даже получилось с первого раза провести ровные и одинаковые стрелки. Тушью чуть тронула ресницы, всего лишь чтобы подкрасить более светлые кончики.
Нацепила на нос очки, оценила результат. Ярко-зелёные глаза теперь казались почти кошачьими, а и так пронизывающий взгляд стал ещё более… пронизывающим. Нужный эффект достигнут.
Я покинула ванную, распахнув полностью дверь (она была очень дешёвой и могла деформироваться от высокой влажности), натянула сапоги, надела пальто. Всё чёрное и новое. Старое даже не пыталась от крови отстирывать, всё равно надеть снова я эти вещи уже не могла. Вышла на лестничную площадку, заперла дверь, дёрнув слегка для проверки.
И глубоко вздохнула, успокаиваясь окончательно. Концентрация на простых действиях неплохо прочищает мозги.
На улицу выскользнула вслед за соседом, практически слившись с его тенью. Подписки о невыезде было мало, за мной следили. Я шла в школу, в магазин, домой и всегда чувствовала взгляд. Чужой, внимательный, но неизменно осторожный. Если бы не моя почти нечеловеческая интуиция, обнаружить слежку было бы практически невозможно.
Но я чутко прислушивалась к себе и замечала даже малейшие детали. Вот и сейчас, осторожно ступая на цыпочках, чтобы каблуки не клацали, на полшага отступила влево, когда сосед оглянулся, будто почуяв меня. Но ткань его собственного капюшона скрыла меня от его глаз, а массивная фигура — от полицейского, что, нахохлившись, прятался в тени дерева и следил за подъездом. Наверняка ещё и на окна поглядывал, но я решила не оставлять свет включенным. Переполошатся — и хрен с ними.
Так что я прокралась до угла дома, подождала, пока сосед свернёт в сторону мусорки, и пошла уже смелее. Накинула капюшон на голову: шапку новую купить пока не получилось. И на первом же перекрёстве задала себе вопрос:
«Куда? Направо?».
«Нет».
«Прямо?»
«Да».
И я пошла. Выспрашивать у самой себя адрес, зная, что получишь либо «да», либо «нет», — тупо. Очень и очень тупо. Улиц — десятки, домов — сотни, про квартиры я вообще молчу. А для ориентирования хватает всего четырёх сторон.
Так что я максимально сосредоточилась на необходимом результате и просто шла, как клубок разматывала. Изредка тормозила на перекрёстках и «уточняла направление». Шла и думала.
Зачем я иду к Тёмному домой, к тому же без приглашения и даже без предупреждения? Потому что меня взбесила сложившаяся ситуация. Машу убили на моих глазах, парня повесили… Тоже почти на моих глазах. И это просто феерическая наглость: в школе, где учится больше тысячи учеников, совершить убийство и гордо (я насчёт этого даже не сомневаюсь) выставить это на всеобщее обозрение. И раз у меня такая крутая интуиция, я на части порвусь, но отправлю ублюдка за решётку. Я как раз собиралась выучиться на следователя, вот будет ранняя практика.
Только один раз остановилась дольше, чем на долю мгновения. Когда взвыла сиреной интуиция в голове, и я замерла перед проезжей частью, так и не сделав шаг вперёд, хотя горел зелёный свет.