И чисто автоматически поймала за капюшоны двух второклашек в ярких курточках и рванула назад, на тротуар. Пропустила пролетевшую с гудением машину, перевела мелких через дорогу, так же держа за капюшоны и не реагируя на детские возгласы, и только на другой стороне отпустила.
Замерла на мгновение, уточняя направление, и по-военному резко повернула налево.
Где-то внутри затеплилась радость. Мой путь подходил к концу. Когда же я поравнялась с новеньким шестнадцатиэтажным домом, в голове будто сигнал сработал: «Стоп».
Дальше было просто: в доме пять подъездов. На первый ответ «нет», на второй — «да». Следующий вопрос:
«Сколько квартир на площадке? Четыре?»
«Да».
«Он живёт выше восьмого этажа?»
«Нет».
«На восьмом?»
«Нет».
«Выше четвёртого?»
«Да».
«Шестой?» — опять ткнула я. И попала.
Дальше чистая математика: в одном подъезде шестьдесят четыре квартиры. Плюсуем к ним ещё двадцать, получаем восемьдесят четыре. Осталось всего четыре квартиры, где мог обитать искомый персонаж. Удача улыбнулась уже на втором вопросе: номер квартиры восемьдесят шесть.
Долго думать над способом проникновения в квартиру не пришлось. Перед вторым и пятым подъездом стояли машины с характерными шашечками на крыше, что прямо таки кричало о том, что попасть в подъезд проще простого — просто шмыгнуть за спиной выходящего человека.
Я встала под козырьком, возле самой двери и приготовилась ждать.
Меня почти не было заметно. В конце октября темнело рано, а в нише, где я спряталась, тени и вовсе сгустились настолько, что казались непроницаемыми.
Внезапно стемнело ещё сильнее и с неба сплошным потоком хлынул дождь. Я порадовалась, что уже успела нырнуть под козырёк, и обрадовалась ещё сильнее, когда дверь с силой распахнулась и на улицу выскочила девица в красных туфлях на шпильке и, прикрывая голову такой же сумочкой, кинулась к машине.
Я же тенью нырнула в подъезд, не издав ни одного лишнего звука. И — бинго! — меня даже не заметили. Так же тихо ступая, поднялась на первый этаж, протянула руку к кнопке вызова лифта и тут же отдёрнула. Застрянет. Лучше по лестнице поднимусь.
Сказано — сделано.
У нужной двери я опять на мгновение притормозила, проверяя открыта ли она. Утвердительный ответ ободрил. Расстегнула пальто, чтобы не запариться за несколько минут в помещении.
Я мысленно повторила задуманное, перевела дыхание, восстанавливая на мгновение пошатнувшееся душевное равновесие, и решительно повернула ручку. И распахнула дверь.
Миновала коридор, толкнула дверь, отделяющую его от кухни, и переступила через какую-то валяющуюся на полу тряпку. Ловким движением, даже не смотря, взяла с тумбы пульт и отключила телевизор — эта балаболка мне сейчас только помешает, — вернула пульт на место.
И, чеканя шаг, чтобы каблуки отчётливее стучали по паркету, приблизилась к опешившему Тёмному.
Проследила взглядом за упавшей с вилки в тарелку пельмешкой и без всяких предисловий заявила:
— Завтра с утра я иду с тобой в этот ваш «особый отдел».
Мои слова проигнорировали и попытались возмутиться фактом, что я не разулась. Но не успел Тёмный открыть рот, как оказался перебит:
— Зато будет повод помыть полы. Первый раз за пять лет. — И добавила, предвосхищая следующий вопрос: — Взгляд выдал.
— Ты не можешь заявиться ко мне домой и начать качать права, — Тёмный нахмурился, отложил вилку и уставился на меня. И в целом… потемнел лицом.
— Я уже это сделала, — почти пропела я, опираясь ладонями на стол и склоняясь к его лицу. — К тому же это никак не отменит того факта, что в этом клоповнике царит жуткий срач.
— У меня не водятся клопы! — вспылил он прежде, чем понял, что конкретно сказал.
Я спрятала улыбку: вывести его из равновесия уже получилось.
— Ты уверен? — я демонстративно брезгливо наморщила носик, покосившись в сторону забитой грязной посудой мойки, и выразительно приподняла бровь. — Значит, завелось что-то пострашнее.
Если бы взглядом можно было испепелить, я бы уже осыпалась горсткой пепла. Но я, наоборот, подалась к нему ещё чуть ближе.