— Вы не видели телефон?
— Какой телефон? — недоумённо спросила я. И ведь не лгала: правда не уловила суть вопроса.
Она замялась и, чуть потеребив рукав куртки, глянула вниз, оглянувшись через плечо. Девушка могла бы показаться растерянной, если бы не цепкий взгляд, который я поймала краем глаза, делая шаг к перилам. Нагнулась, посмотрела вниз, отметила, что три предмета, лежавшие тут, исчезли, и повернулась к незнакомке. Та почему-то шарахнулась в сторону. Видимо, сделала слишком резкое движение.
— Извиняюсь, — сказала я, глядя, как она отряхивается. — Я не особо смотрела по сторонам.
И ведь не солгала: стены я не разглядывала, зная каждую трещинку в синей краске, лестницу тоже… По какой-то причине врать я не могу. Но это не значит, что говорю исключительно правду. В конце концов ложь — это искажение истины, а делать это можно множеством способов: недоговаривать, изворачиваться, уходить от ответа и отвечать вопросом на вопрос, сбивая с толку и буквально заставляя человека додумывать ответ самому. И всё это я умею в совершенстве.
Я обратилась к девушке:
— Прошу меня извинить. Опять, — я шутливо приподняла невидимую шляпу над покрытой тканью капюшона головой. — Мне пора.
И продолжила путь, обойдя девушку, стоящую возле лестницы. А она даже не подозревала, что её сейчас просто обвели вокруг пальца.
«А всё-таки, нафига мне этот телефон нужен?» — думала я, уже сидя на диване, завернувшись в любимый плед, с чашкой чая с лимоном в одной руке, книжкой — в другой и большим блюдом с печеньем на коленях.
А на улице всё так же шёл дождь, барабаня крупными каплями по стеклу.
Глава 2. Тёмный, игры в карты и желания
14.10. Сб
Утро субботы началось со звонка подруги.
— Да? — хриплым спросонья голосом спросила я.
— Привет, Лис, — прощебетала Маша. — У меня предки уехали в командировку на два дня, так что дом свободен. Как насчёт того, чтобы посидеть у меня и посмотреть что-нибудь?
— Маш, пощади, — я громко зевнула. — Я только проснулась.
Я потянулась и предусмотрительно убрала телефон подальше от уха.
— Алисия! — заорала подруга. — Ты опять всю ночь читала?!
Я опять зевнула и положила телефон на подушку, включив громкую связь.
— Ага, — подтвердила худшие её подозрения.
— «Ага», — передразнила меня Машка. — А потом дрыхнешь до обеда!
Я только фыркнула, пытаясь расчесать свою густую ярко-рыжую гриву:
— Ну не всем же быть жаворонками. — И добавила, пока она не успела разразиться новой тирадой: — Через час буду у тебя, готовь закусь!
— Это сейчас так прозвучало, будто мы пить собрались, — сказала она. — Кстати, — неожиданно вкрадчиво протянула Маша, — а это идея…
— Машк, не смей! — гаркнула я в трубку. А то зная её…
— Ой, да ладно. Я лучше пиццу закажу. Жду.
И отключилась. Вот поганка! Ничего, я ей попозже лекцию о вреде алкоголя зачитаю. Никуда от меня не денется. Я доплелась до ванной, привела себя в порядок. Изучила свою заспанную моську с россыпью веснушек и синяками под ярко-зелёными глазами.
И уже через пятнадцать минут стояла в коридоре перед зеркалом, поправляя ворот свитера. Надела сапоги, накинула на плечи пальто и, схватив ключи с тумбочки, распахнула дверь квартиры.
Та встретилась с неожиданным препятствием. До меня донеслась отборная брань. Та самая, мифическая, от которой вянут уши.
— Ну, простите! — не выдержала я и выглянула на лестничную площадку. — Внимательнее надо быть!
Поток бранных слов прекратился. На меня с высоты почти двух метров уставились два чёрных глаза. Почему-то от пристального внимательного взгляда стало жарко. Пытаясь прогнать это странное чувство, я решительно сделала шаг из квартиры и захлопнула дверь. По всему подъезду разнеслось эхо. Я отвернулась от странного незнакомца, почему-то прижимающего ладонь ко лбу.
— Алисия Миронова? — нарушил тишину низкий хрипловатый голос, когда я достала из кармана ключи.
— Допустим, — невозмутимо ответила я. — Кому и чем обязана?