Сначала Владислав как глава особого отдела ещё пытался их угомонить, но те… Даже ухом не повели. Как собачились, так и собачились.
Мира же на них внимание не обращала, наоборот, уделила его мне.
— А ты что скажешь?
Я пожала плечами. О потрошении в научных целях не мечтала, но и разобраться хотелось. Поэтому вместо ответа просто сняла очки, аккуратно положила на стол и прислушалась, пытаясь уловить… Да пусть будет сердцебиение девушки с фиолетовой прядью в чёрных волосах. И ведь, что характерно, получилось.
Мира ахнула и попыталась отшатнуться. Я услышала, как на мгновение её сердце сбилось с ритма и застучало в бешеном темпе, и, подавшись вперёд, поймала тонкое запястье, не позволяя ей завалиться назад вместе со стулом.
— Ну вот, напугала, — пробормотала с досадой. И отпустила девушку, пока не наставила синяков, всё-таки сжала крепко.
Собственный голос прозвучал непривычно глубоко, прошёлся по телу лёгкой вибрацией и, отразившись от пространства, вернулся. Поразительное чувство. Оно не неприятное, но и не… Странно и непривычно. У Светы дыхание сбилось, и она с лёгким шуршанием поправила выбившуюся из пучка прядь — явный признак волнения. Василий Петрович вздрогнул и обсыпал себя сахарной пудрой с пончика, что пытался тихонько, не привлекая лишнего внимания, съесть. Впрочем, это у него почти получилось, но заслуги его в этом не было. Самыми стойкими оказались Аня Лапушкина и Владислав Фролов — только сердцебиение и свистящий вздох выдали.
— Чмо ты долбанутое! — прозвучал в наступившей тишине возглас Алекса.
— Если нет результата, значит, ты хреново исследуешь!
— Если нет результата, значит, ты хреново расследуешь! — в тон ему отозвался Александр и припечатал: — Кретин полудохлый!
Тёмный и Краст всё никак не могли прийти к компромиссу. Это начинало надоедать. Уж чего-чего, а времени на пустые пререкания не было. Воскресенье неумолимо приближалось, а зацепок всё ещё никаких не было.
Алекс со свистом втянул воздух и уже, кажется, рот открыл для ответа, но я его осадила:
— Не доводи человека до обморока, ему сегодня ещё работать. Тебе, Алекс, кстати, тоже.
Краст, резко развернувшийся ко мне, осмелившейся вмешаться в спор двух светил науки, громко лязгнул зубами. Видимо, глаза разглядел.
Я же вернула зрение в нормальное состояние, нацепила на нос очки и ослепительно улыбнулась. Глаза Краста лихорадочно заблестели.
— Опять кровушки тебе отлить? — Быстрый кивок в ответ. — Тогда с тебя две шоколадки.
Александр опять кивнул и — достаточно рослый мужчина лет тридцати пяти — унёсся, чуть ли не виляя хвостом, за шоколадом и шприцем. Палец в рот не клади — дай что-нибудь исследовать.
Краста проводили ошеломлёнными взглядами и уставились на меня.
— А это как? — спросила Мира как самая непосредственная.
Я пожала плечами. Скорее всего она имела в виду фокус с глазами, но тут ответить я не могла, просто не знала. В общем-то, мы за этим сюда сегодня и явились — с Крастом поговорить, может, что интересного рассказал бы. Но тот и сам не знал. Так что отлила я ему ещё немного крови, взяла шоколадки, и мы раскланялись. Время неумолимо.
Первым делом вернулись в школу. Во-первых, надо было вернуть ключи на место, во-вторых, я настояла. В здании школы и на её территории следов убийства нет — только сам труп на верёвке и болтался. Вывод какой? Убили не здесь. И чтобы найти хоть какие-то следы, нужно было найти место непосредственно убийства. Для этого я собиралась пройти по следу, но, едва мы подошли к воротам школы, небеса разверзлись и хлынул дождь. Пришлось спрятаться в машине.
Сидели, слушали тихое урчание мотора и наблюдали за потоками воды, омывающими лобовое стекло. Ни о каком выслеживании речи и идти не могло. Тормозиться на машине на каждом перекрёстке как минимум тупо. Как максимум — опасно и наказуемо. Возможно, даже уголовно. Оно нам надо? Так что сидели, вздыхали и зевали: не выспались оба ни фига.
Внезапно Алекс встрепенулся и хлопнул себя ладонью по лбу: