— Точно! — И повернулся ко мне, блеснув глазами: — Давай по карте найдём.
Я едва удержалась от того, чтобы досадливо не поморщиться. Мне это даже в голову не пришло!
— Никогда не пробовала, — призналась тихо.
— Значит, есть повод попробовать, — зашуршал Алекс по карманам в поисках телефона. — Не получится — надыбаем бумажную карту.
Я сжала в руках огромную семидюймовую лопату с открытыми картами и спросила:
— А если и так не получится?
— Тогда ножками, — ухмыльнулся Алекс и поторопил: — Ну?
Я вздохнула и прикипела взглядом к синей точке, которая, видимо, обозначала на карте нас. Опять вздохнула, пытаясь собрать мысли в кучку. Положила телефон на колени и поставила на точку кончик карандаша. И зависла.
Внимательный взгляд, который ощущался левым виском, отвлекал, от него становилось не по себе. Я поёрзала и попыталась прислушаться к себе. Но едва карандаш попытался качнуться в сторону, указывая направление, сбилась.
— Отвернись, — рявкнула на дёрнувшегося от неожиданности Алекса и, нахмурившись, опять прикипела взглядом к точке.
— Да я-то чего?..
— Сбиваешь, — уже спокойнее ответила я.
Зажмурилась и, отложив карандаш, потёрла ладонями лицо. Такой поиск требовал намного больше сил. Но и сдаваться я не собиралась. Поставила карандаш на точку и прислушалась. Вела кончиком по карте, иногда замедляясь и старательно игнорируя нарастающую пульсацию в висках.
Так что когда рука остановилась, будто карандаш на что-то наткнулся, вздохнула с облегчением. Пока не проморгалась и не разглядела адрес.
Это было уже откровенное издевательство.
Глава 10. О прошибаемом и непрошибаемом
25.10 Ср
«Издевательство. Определённо».
Мысли так и крутились вокруг этой фразы, как на повторе. А я следила за стекающими по лобовому стеклу каплями и медленно закипала. Алекс, как будто чувствовал, сидел молча и не действовал на нервы тупыми вопросами.
Ан нет, ошиблась. Его чувство такта (или инстинкт самосохранения) было прямо таки непрошибаемо... неэффективно.
— Долго нам ещё ждать?
Вдох. Выдох.
— Сказала же, минут десять, сейчас уже меньше, — процедила я добавила едва слышно: — Из-под земли ублюдка достану.
— С чего же такие выводы? — сразу же спросил Алекс.
Расслышал-таки.
— Планирование преступлений исключительно мужское, — пояснила я, снова вздохнув. Срываться на невиновном человеке мне не хотелось.
— Это ты сейчас про пресловутую женскую логику?
— Она у обоих полов женская, — огорошила я его, насладилась его ошарашенным видом и добавила: — Это научно доказано. Но нет, я не про это. Я имею в виду… как бы правильнее выразиться… Разные типы планирования. Мужчины обычно продумывают план на много шагов вперёд, женщины же скорее примерно его намечают и более склонны к импровизации.
Как ни странно, но за время этого кратенького монолога я несколько успокоилась. В конце концов прошлое изменить нельзя, а вот за будущее ещё стоит побороться. А для этого нужна холодная голова.
— О’кей, я слышал про это, — повернулся ко мне Алекс.
Я же, наоборот, прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла: так было спокойнее и удобнее. Только взгляд мешал. Я почти чувствовала, как он на меня смотрел. Рассматривал даже.
«Ну и плевать на него», — отмахнулась я и потёрла переносицу под очками. — «Всё детство ведьмой дразнили да пялились. Не впервой».
— Но с чего ты взяла, что все убийства были именно распланированы? Может, это просто шикарная импровизация? — спросил Алекс.
Я немного помолчала, прислушиваясь к стуку капель па автомобилю и ответила:
— До того, как приступить к исполнению плана, он всё чётко разметил. Все пятьдесят три убийства. И, предвосхищая твой вопрос, нет, больше убийств не будет.
Алекс шумно вздохнул и, кажется, проглотил слова вроде «Как ты об этом узнала?» Тупые вопросы я любила не больше него.
— И какой метод планирования ты считаешь оптимальным?
Кто-то явно настроился на «поговорить».
— Естественно, женский. Зачем продумывать всё на десять шагов вперёд, если из-за непредвиденных обстоятельств всё накроется ещё на втором? «Ни один план не переживает встречи с противником». Слышал такое?