Алекс откинулся назад, запрокинув голову, и раздражённо постучал пальцами по оплётке руля.
— Тебя долго не было, — подала голос я. — Всё хорошо?
— Настолько, насколько это вообще возможно, — криво усмехнулся он. — Нам в очередной раз плюнули в рожу.
И замолк.
— Что ты имеешь в виду? — не на шутку переполошилась я.
Алекс глубоко вздохнул, как-то резко успокоился и ответил вопросом на вопрос:
— Какая вероятность, что автомобиль после столкновения взорвётся? Не загорится, а именно взорвётся? Без тротила и селитры?
Я невольно нахмурилась и усиленно заскрипела шестерёнками.
— Эм… Меньше процента?
— Значи-ительно меньше процента! — неожиданно резко ответил Алекс. И, снова глубоко вздохнув, заговорил тише: — Такое стечение обстоятельств всё же возможно. Но для этого должны буквально все звёзды на небе сойтись. Даже намеренно это очень сложно исполнить… Тут мало пробитого бака и искры, тут должны сойти сразу два фактора: значительное повреждение топливной магистрали (а до неё ещё добраться надо) и высокая температура…
Я несколько долгих секунд молчала, не зная что сказать.
— А то, что нас тоже чуть не?.. — я осеклась, боясь закончить мысль.
— Мой косяк, — отрывисто произнёс Алекс и поделился со мной опасениями: — Боюсь, мы что-то упускаем. Мы сейчас всё там облазили, но так и не нашли чёртово перо. Либо ты ошиблась с местом и эта авария к делу не относится, — послышался нервный смешок, и на грани слышимости скрипнула кожаная оплётка, — либо это была обманка.
Я прислушалась к себе и помотала головой:
— Нет, я не ошиблась.
Алекс резко повернулся ко мне, придвинулся ближе. Он явно хотел что-то мне сказать, возможно (точно), совершенно нелестное, но вдруг замер, смотря куда-то сквозь меня.
— Ал-лекс? — испуганно промямлила я, гадая, стоит ли выпрыгивать из машины.
И зажмурилась, когда к моему лицу потянулась мужская рука. Дёрнула несколько раз за волосы у левого виска, но несильно, будто ненароком. Наконец мне это надоело, и я оттолкнула её и сама тряхнула волосами.
На ладонь упало небольшое чёрное пёрышко. И сразу же истаяло, будто убедившись, что его заметили.
Иллюзия!
Но я готова была поклясться, что почувствовала прикосновение, мягкость пушистого чёрного пера.
И вместе с ним же дикий страх, прошедшийся по телу ледяной волной и заставивший внутренне сжаться.
Как будто в каких-то миллиметрах от меня смерть прошла…
Алекс, ещё больше помрачневший, молча сжал мою ладонь на несколько мгновений и, погасив светильник, завёл мотор. Он ненадолго замер, прислушиваясь к шуму мотора, и тронулся с места, кинув мне краткое «Пристегнись!».
За окном мелькали огни города: фары встречных автомобилей, фонари, вывески, окна домов… Но это почти не трогало.
Я думала. Точнее пыталась, потому что в какой-то момент поняла, что мысли зациклились и страх мешал вырваться из порочного круга.
Кажется, я вляпалась.
Когда автомобиль остановился возле знакомого ветвистого дерева рядом с потухшим фонарём, стало понятно, что мы приехали.
Кое-как отстегнув ремень безопасности, я вывалилась из машины на подкашивающихся ногах. В лицо сразу же ударил холодный ветер, забрался под криво застёгнутый ворот пальто, швырнул в лицо снежное крошево… Тихонько охнув и накинув на голову капюшон, пошла к подъезду и на первом же шагу чуть не навернулась на неровном асфальте и не села в лужу. Благо Алекс подоспел вовремя и, подхватив на руки, понёс домой.
Да уж, надо было видеть лицо папы, когда вместо вполне жизнерадостной дочери вернули растрёпанную и заплаканную меня. Ещё и не на ходу.
Он же волновался, не спал…
— Вы мне расскажете всё. И мне плевать, что из этого секретно, а что — нет.
И по решимости, что отпечаталась на лице папы, я поняла: не отстанет и отговорок не примет. Пришлось Алексу рассказывать. А я сидела рядом с ним за столом, обнималась с кружкой чая и ела купленные специально для меня печенюшки — папа сладкое не ел вовсе. Алексу тоже был налит чай, но тот его почти не пил: вопросы на него сыпались как из пулемёта.
И с каждым следующим словом папа всё больше хмурился, но сказать так ничего и не успел: позвонили и вызвали на службу. У них опять что-то случилось.