– Так вот… лететь мы будем не долго, но руки ни в коем случае отпускать нельзя!
– А что может случиться?
Шарик моргнул:
– Не знаю, ещё никто раньше не отпускал, но точно ничего хорошего не произойдёт. Так ладно, теперь возьмитесь за руки.
Шарик-младший обхватил Лизину руку, а Сашка почувствовал горячее прикосновение Шарика-старшего. И тут же комната, вытянувшись и исказив свои очертания, так, как будто на неё смотрели сквозь кривое зеркало, исчезла. Сверху на ребят упал туннель, а вокруг замелькали звёзды, и даже близкие планеты проносились совсем рядом. Сашка изо всех сил сжал лапки Шарика, и зажмурился – у него начала кружиться голова.
Где-то рядом, хоть Сашка и не видел где, неслась по туннелю Лиза. Он слышал, как гуляет повсюду ветер, но он его совершенно не чувствовал, зато понимал, что скорость увеличивается. С каждой секундой полёт становился всё более и более быстрым. Наконец, когда Сашка уже хотел закричать, ведь даже вздохнуть он теперь не мог, всё прекратилось.
Он почувствовал твёрдую землю под ногами, а рядом приглушённые стоны Лизы. Ей тоже перелёт не доставил никакого удовольствия.
– Всё, можете открыть глаза. В сущности, вы могли их не закрывать.
Голос у Шарика-старшего ничуть не изменился и был всё таким же строгим. Друзья же не понимали, как он мог быть таким спокойным, ведь их сейчас мутило так, будто они страдали морской болезнью.
И всё же Сашка послушался, но ему тут же пришлось закрыть глаза снова, да ещё и рукой их прикрыть. Здесь было утро. Солнце светило очень ярко. После полумрака своей комнаты, ему пришлось долго моргать и привыкать к свету, прежде чем разобрать что-нибудь кроме силуэтов.
Первого кого он увидел, это обеспокоенную мордашку Шарика-младшего. Он висел у него на груди и всматривался в его лицо.
– Всё в порядке, – ответил на вопрошающий взор Шарика, Сашка. Он действительно чувствовал себя намного лучше, чем недавно в туннеле. Ведь теперь вокруг него не мелькали тысячи и тысячи звёзд.
Лиза стояла рядом и, раскрыв рот, вертелась на одном месте. Сашка лишь смутно её видел, его глаза всё ещё привыкали к яркому свету, казавшемуся каким-то слишком сильным. Но Лиза уже привыкла и не переставала издавать возгласы удивления. Она оглядывалась по сторонам, и совершенный восторг охватывал её, заставляя задерживать дыхание, а сердце биться чаще.
Наконец, когда Сашке показалось, что он сможет безболезненно посмотреть на окружающий его мир, он последовал её примеру и поднял глаза к небу.
Это был Иллюзиум.
Сашка, никогда не мог представить себе, что такие миры могут быть не просто выдуманы, а что они реальны, и более того, такой мир сейчас был вокруг него. Настоящий. И он видел его своими глазами, и дышал невероятно ярким воздухом, и мог прикоснуться к чему угодно, не побоявшись разрушить сон.
Кажется, его рот открылся, но Сашку это не беспокоило. Хотя, настоящий ли мир? Сашка вдруг с ужасом подумал, что всё это, все последние несколько дней ему лишь только приснились и стоит ему сейчас себя ущипнуть, как он проснётся у себя в постели. Он забыл, что уже думал точно так же, совсем недавно, что уже щипал себя. Но мир, в котором он оказался, был настолько, настолько… фантастическим, что Сашке пришлось себя ущипнуть, вновь.
Он тут же почувствовал самую настоящую боль, но ничего не исчезло, наоборот осталось на своих местах. И всё же слишком уж неправдоподобным казалось, что он действительно сейчас находится здесь, в этом месте, где бы оно ни было. Сашка почему-то боялся произносить имя этого мира.
Иллюзиум.
Иллюзиум поражал своей яркостью. Этот мир, обладал всеми теми же красками, что и Земля. Пальмы, росшие повсюду – были зелёными, небо, висевшее над головой – голубым, а песок под ногами был жёлтоватым. Но теперь Сашка понял, что эти слова слишком блёклые: даже самый яркий цветок, существующий в его мире, спокойно затерялся бы здесь. Ни одно самое цветастое растение или животное, или райская птица, какими так восхищаются у него на Земле, не могли составить конкуренцию обычной пальме, стоявшей в нескольких метрах от него.
Сашка мог поспорить на что угодно, даже на свои охотничьи спички, что никогда прежде он не видел таких цветов. Как будто необычайно яркой гуашью нарисовали этот мир. Немного небрежно, но очень красиво и, как бы невероятно это звучало, но Иллюзиум был естественным, настоящим, он был, в конце концов – живым. Но и цвета этого мира были лишь началом того, что Сашка с удивлением обнаруживал вокруг себя. Он уже давно не стоял на месте и куда-то брёл, крутясь по сторонам. Его голова уже готова была отпасть, от такого активного верчения туда-сюда.