Прекрасное женское лицо исказила гримаса ярости, и взгляд темных, почти черных глаз, стал колючим и злым.
Из стен поползли уродливые тени, заполняя все пространство вокруг, дымно шевелясь и непрестанно двигаясь.
— Вместе мы могли править этим миром, С-сармин, — зашипела Моргана, со свистом выпуская воздух сквозь сжатые зубы. — Вечно. А ты позарился на целомудренный взгляд и невинное личико. И где теперь твоя чистая и светлая Тэлли? Ты предал Темную Мать. За это и поплатился. Ты выбрал не ту лаитэ, великий одарин.
— Я выбрал любовь, Моргана, — Сармин поднял склоненную на грудь голову, устремив на колдунью пронзительный взгляд своих невероятных глаз. — Тебе не понять.
— Мы можем все исправить, — жарко зашептала в его лицо женщина, обольстительно облизала свои губы, провела рукой по напряженному животу мужчины и, скользнув ладонью вниз между его ног, призывно выгнулась.
Громкий смех Сармина звонким эхом ударился о стены, распугав застывшие по кругу тени.
— У меня не встанет на тебя, Моргана, — окатив колдунью взглядом, полным презрения, насмешливо бросил он.
— Ты пожалеешь, одарин, — женщина вцепилась острыми ногтями в его красивое лицо, оставляя на смуглой щеке кровавые борозды царапин.
— Я жалею лишь об одном, — горько проронил Сармин, тоскливо вглядываясь в кружащийся в стеклянном шаре снег. — Что не ушел за грань Небесного Чертога вместе с ними.
— В кого ты превратился, великий одарин? Первый страж Темных Врат* мечтает о смерти? Бессмертный? Хотя… Теперь уже бывший… — ядовито добавила Моргана.
— Это иллюзия, лаитэ, — криво усмехнулся, мужчина. — Наше бессмертие — это иллюзия.
— Посмотри на меня, — черные волосы колдуньи зашевелились гибкими лианами, свились в тугие косы, улеглись вокруг точеного лица причудливой короной. — Это, по-твоему, иллюзия? — женщина томно обласкала ладонями свою грудь, провокационно обвела пальцами темные ареолы сосков, скользнула по упругим округлым бедрам и бесстыдно раздвинула ноги, выставляя напоказ нежную плоть. — Я прекрасна. Мое тело совершенно, и так будет вечно, одарин. Я бессмертна.
— Ты тлен, лаитэ. Бессмертна лишь твоя душа — душа, которую ты отдала Темной Матери за безупречное лицо и обольстительное тело, но твое тело осыплется прахом, как только Темная Мать найдет себе новую Хранительницу.
— Не найдет, — загадочно шепнула Моргана, медленно слизывая кончиком языка темные капли крови со щеки одарина. — И ты мне поможешь. Ты дашь мне ту, чье тело, возложенное на жертвенный алтарь Двуликого, вернет мне мою душу и вознесет над всеми. Я стану Сумеречной Богиней. Всесильной. Вместилищем света и тьмы. Я буду править этим глупым миром. Вечно.
— Ты убила мою дочь, — стиснул зубы Сармин. — Кого ты собираешься возложить на весы Вечности? Ты убила Хранительницу Света. Где возьмешь другую для ритуала?
Моргана, притворно вздохнув, прижалась щекой к груди одарина, вспоров на ней коготком кожу.
— Свет скоро выберет себе новую Хранительницу, — размазывая пальцем по груди Сармина его собственную кровь, промурлыкала колдунья. — Такую же чистую и невинную, как твоя Тэлларис. И такую же глупую, — гадливо добавила она. — Мир полон наивных дурочек, готовых пожертвовать собой ради добра и света. Я подожду. А дочь… Я подарю тебе другую, одарин, — женщина, стремительно обхватив мужчину за шею, впилась в его губы долгим поцелуем.
— Ты так же глупа, как и красива, Моргана, — плюнул в ее лицо Сармин. — Ты не поняла? Ты мне противна.
Женщина демонически улыбнулась, вытерлась тыльной стороной ладони и, раскинув в стороны руки, быстро зашевелила пальцами, выплетая черную сеть заклинаний, как затаившаяся в центре раскинутой паутины паучиха.
Рваные тени, безмолвно висевшие в воздухе, стремительно закружили по залу, наполняя его шорохами и сгущающейся тьмой.
Сармин яростно дернулся на удерживающих его цепях, жилы на мощной шее и руках натянулись, по лицу пошла синяя сетка вен, и толстые кованые звенья с жалобным скрежетом стали расходиться, поддаваясь его нечеловеческой силе.
— Держите его, — крикнула Моргана, вздымая вокруг себя ураган беспросветной тьмы.
Безликие слуги колдуньи голодной сворой набросились на плененного мага, впиваясь дымными жгутами и веревками в его руки и ноги.
— Саммэ руатэ ост ин аххарэ, — нараспев выкрикивала слова заклинания Моргана, и тьма кружила вокруг нее погребальным саваном, лизала жадными языками ее белое тело, танцевала черным пламенем у ее ног. — Ты мой, одарин, — рисуя когтями на вздувшейся от напряжения груди Сармина кровавые руны, шептала колдунья. — Мой.