Он снова заполнил меня до предела.
Губы Грома оказались возле уха.
– Я знаю, что тебе не нравится, малышка… и это не движение моего члена в твоей заднице. Не надо врать мне и себе.
Левая рука молодого мужчины опустилась на влажный клитор, с которого буквально капало возбуждение.
– Ох!
– Видишь? Ты окончательно и бесповоротно хочешь хорошей порки. Тебя раздражает она… – Гром прикусил мочку моего уха, заставляя прогнуться и задрожать в его руках. – Ты – готова подчиняться только мужчине. Только мне… Тебе нравится, когда все женщины подчиняются мужчинам. Пусть лишь в этой комнате и только лишь в игре, но это так! Я вижу тебя насквозь. Самира, – внезапно рыкнул Гром, и мурашки побежали по моей коже. – Опусти глаза. Не разрешаю тебе смотреть, как я доставляю Малинке наслаждение.
Ещё недавно смеявшаяся Самира, оборвала хихиканье, сжалась и опустила ресницы, уткнувшись взглядом в синие шёлковые простыни.
– Умница… Какие хорошие мне девочки достались!
Он прав! Стоило только этой выскочке покорно опустить взгляд, вся неловкость и какая-то неправильность восприятия локации испарились.
Пальцы Грома медленно скользили, рисуя круги на пылающей жаром промежности, а член вбивался в попку с громкими шлепками, всё больше набирая темп.
Я заскулила от пробирающей дрожи, выгибаясь ещё сильнее, помогая парню войти в себя глубже.
Влажные от моих соков пальцы Грома переместились выше, обвели по ореолу груди и слегка ущипнули без того острый сосок.
– Какая ты горячая, малышка! Хочу попробовать твою киску…
Я будто ослепла.
Яркий свет ударил по глазам, и я протяжно застонала, кончая. Тело стало будто бы невесомым, но если бы Гром не держал меня крепкой рукой, я свалилась бы между ног внезапно оробевшей Самиры.
Клитор болезненно подрагивал, а мышцы ануса, выпустив из захвата большой член парня, отчаянно пульсировал в такт загнанному дыханию.
Самира поползла к высокомерно улыбающемуся мужчине, коснулась рукой его члена и… вдруг просто исчезла.
Гром прищурился, а в его глазах заплясали хитрые смешки.
– Какое ревнивое у нас подсознание… Что ж. Это даже мило. Однако надеюсь, в следующий раз, когда я приду на твой зов, ты будешь готова к экспериментам.
– Что значит «пришёл»? – Опомнилась я, приподнимаясь на локтях и дёргая на себя лёгкое покрывало.
Гром засмеялся.
Потом нагнулся и снова вцепился в мой подбородок.
– Это значит, что использование моего прототипа происходит только с моего ведома… и иногда с возможной заменой на оригинал, милая. Конечно, если вторая сторона вызвала у меня интерес.
Быстрый поцелуй в губы даже не почувствовала. Я была настолько ошеломлена происходящим, что не могла слова вымолвить.
Гром усмехнулся.
– «Иллюзия греха» – это моя вотчина, зайка. Пользуйся с наслаждением и не вздумай исчезнуть. Ты – теперь моя самая любимая игрушка… Кстати, выбор локации я оценил. – Гром обвёл апартаменты хищным взглядом, но быстро вернулся к моей сжавшейся на постели фигурке.
Сомнения и домыслы о якобы похожем на высокого блондина мужчине в холле пронзили жаркой волной.
«Не могло мне так свезти!» – Потянувшись к виску, нажала кнопку выхода из игры.
– Прощение за прерванную сессию тебе ещё придётся отработать. Побег этого не отменит, – успел добавить Гром, прежде чем мир иллюзии померк, а я подскочила на постели, возвращаясь в суровую реальность.
– Что значит – «моя вотчина, зайка»!? – Тишина люкса ответила испуганным эхом.
Откинувшись на подушки, сжала ноги, чувствуя пульсирующую негу до сих пор.
«Жуть! Нужно как можно быстрее узнать, кто купил мою девственность, иначе использовать симулятор становится как-то чревато, учитывая, что заправляет действиями подсознание».
У меня так и не получилось уснуть.
До самого утра я проворочалась на постели, сожалея, что не захватила с собой в отель никакого приличного гаджета. Даже телефон у Метёлкиной оставила! А вдруг маме приспичило бы зайти в «родительский контроль»?! Ну его… Рисковать не хотелось.
В общем, на рассвете я покинула отель более чем в раздражённом состоянии. Даже подавляющие эмоции стимуляции «Иллюзии…» не справлялись со своей задачей.