Заставив себя улыбнуться, Линн, не обращая внимания на устремленные уже на нее саму мужские взгляды, стремительно направилась к столику у окна.
Опустившись на стул, Линн невольно подумала о том, что приглашение на ужин в «Гленфилдзе» отнюдь не случайность.
О чем таком важном она забыла на этот раз? День рождения? Памятная дата? Или же…
Всегда щепетильный в таких вопросах, Рич конечно же знал причину предстоящего ужина, она же не имела об этом ни малейшего представления. Машинально отвечая на вопросы Рича, она лихорадочно пыталась вспомнить забытый повод, но, как ни напрягала память, ничего конкретного вспомнить так и не смогла.
Ладно, как-нибудь разберемся, успокоила она себя после нескольких бесплодных попыток и принялась просматривать меню. Она была голодна, но есть то, что значилось в меню, она категорически не желала. Неожиданно Линн захотелось очутиться не в изысканной роскоши ресторана, а на собственной кухне, где, сидя у стойки, можно было бы вместо улиток «эскарго» по-бургундски съесть кусок купленной в супермаркете пиццы, а вместо изысканного «Фуршом» выпить банку колы.
И вновь в голове как-то само собой возникли воспоминания о Джастине, и она даже не сразу поняла, что нужно как можно скорей избавиться от них. При мысли о нем у нее всегда становилось немного странное лицо, что в свою очередь не оставалось незамеченным Ричем.
Джастин всегда подтрунивал над моим пристрастием к фастфуду, мысленно улыбнувшись своим мыслям, вспомнила себя Линн. Но порой и сам, видя с каким удовольствием я ем хот-дог или пиццу, не отказывался разделить пусть ужасно вредный, но такой вкусный ужин.
С Ричем же все было намного сложней. Рядом с ним нельзя было и помыслить не только о таких вещах.
Машинально отметив, что Рич заказал себе только блюда вегетарианской кухни, Линн из необъяснимого упрямства попросила проходящего мимо официанта принести ей другое меню и, быстро просмотрев его, остановила свой выбор на куске хорошо прожаренного ростбифа, салате из крабов и сырном суфле. Предложенные Джеймсом морские гребешки и салат из спаржи с сельдереем она категорически отклонила.
Здоровый образ жизни, конечно, прекрасно, но не в том случае, когда в течение всего рабочего дня жуткий голод приходится успокаивать бесчисленными чашками кофе, отметила про себя Линн.
Окинув внимательным взглядом сидевшую перед ним Линн, Рич в который раз удивился тому, что они вместе. Не просто вместе, в зале модного ресторана, а вместе вообще. Никогда еще у него не было подобной женщины, и, даже узнав ее ближе, он все еще был весьма озадачен их так неожиданно возникшим союзом. Иногда ему казалось, что, сведя их таких разных, судьба, отойдя в сторону и посмеиваясь, ожидала, что именно получится из ее эксперимента. Возникнув однажды, странное чувство время от времени давало о себе знать и порой ему даже казалось, что где-то вдали эхо разносит едва слышное хихиканье.
Глядя порой на Линн, ему казалось, что еще секунда — и она умчится навстречу известным только ей событиям. Умчится и никогда уже не вспомнит, что оставила его, Рича, ждать у обочины определенного судьбой пути. Находясь рядом с ней, он словно делился надвое — одна половинка рвалась к устоявшимся привычкам, другая же тянулась к Линн, как к некоему, дающему жизненные силы источнику. Рядом с ней он испытывал те же чувства, что одолевают человека, решившегося совершить свой первый полет или прыжок с парашютом. Манящая неизвестность в сочетании со здоровым страхом получить в конце пути то, что на самом деле совсем не нужно. Две сущности сейчас жили в нем. Одна, помня о суровом, почти пуританском воспитании, кричала о том, что подобному не место в его жизни, другая же с восторгом внимала всему новому, что он почерпнул у нее. Искушенность удивительным образом сочеталась в ней с наивной свежестью девственницы, и это сочетание самым неотразимым образом действовало на него. С тех пор как они познакомились, мир словно заново открылся ему, но и, видя открытую дверь, он все еще не знал, стоит или нет входить в нее. Впитанные с молоком матери догмы еще жили в нем, но внушенные когда-то запреты стали более прозрачными и уже не так тревожили его душу.
Заметив задумчивость Рича, Линн решила не отвлекать его, и, откусив кусочек сочного ростбифа, она принялась оглядывать находившихся в зале людей. Неожиданно она вдруг сама почувствовала чей-то бесцеремонный взгляд, устремленный ей в спину. Нужно было обернуться, но она вдруг поняла, что не в силах сделать это. Страх разочарования, самый знакомый из всех видов страха, вновь поднял голову, не позволяя сделать то, чего так страстно желало сердце. Вскоре она почувствовала, что взгляд переместился со спины вверх, и теперь Линн даже ощущала легкую вибрацию в затылке. При мысли о том, кому может принадлежать этот взгляд, лицо ее окрасилось в ярко-розовый цвет, что конечно же не укрылось от внимания Рича.