— Скажи, Арнит, ты поверил бы моим извинениям?
— Нет!..
— Именно поэтому ты их и не услышишь. Это к разговору о моём характере. Так вот, скажи мне, бывший ученик, стал бы ты давать обещания, не имея никаких гарантий своей безопасности?
— Конечно же, нет! И чего же ты хочешь? Только не забудь о том, что твоего ученика больше не существует. Арнита-мальчика прошлой ночью убила Квадра, пришедшая по твоему приказу. Она убила и моего воспитателя-Цервемзу, которого до недавних пор я считал едва ли не единственным своим другом. Теперь здесь остались лишь Император, который пережил очередное предательство, и его Советник-предатель, который хочет сохранить не только свою жизнь и свободу, но и должность.
— Арнит! Молодой господин! Я прошу лишь об одном…
— Ты забываешься, Цервемза! — сверкнул глазами Арнит. — Ещё раз спрашиваю: свяжешь ли ты ветки и станешь мне помогать, или всё-таки позвать Квадру?
— Сир, я согласен!.. Но если я выполню свою миссию в Дросвоскре, сохраните мне жизнь и отправьте в отставку!
— Да что же вы все торгуетесь-то… — Император сказал это почти неслышно, но с таким выражением лица, что Цервемза понял — повелитель действительно начал терять терпение. — Ладно. Будь, по-твоему…
Связанные ветки никак не хотели разгораться, что считалось в Сударбе дурным предзнаменованием. Тут и без Грейфа Нюда было ясно, что из этого шаткого договора ничего путного не выйдет. В конце концов, обряд был кое-как завершён.
Спустя некоторое время Император произнёс почти беззаботным тоном:
— Ну, вот и хорошо! Возьми свой оберег, Цервемза, и пользуйся им с умом…
Царедворец подчёркнуто-низко поклонился. С немалым трепетом взял холодный кулон и долго держал его на ладони.
— Смелей! — прикрикнул Арнит.
Он даже помог Цервемзе застегнуть крепкую цепочку, на которой висел амулет. Магический холод коснулся Советника даже через камзол. Император подумал и ободряюще сказал:
— А теперь отошли Квадру! Сам. Воины в твоём распоряжении. Но прежде чем они покинут дворец, я намерен задать им парочку вопросов.
Цервемза недоверчиво посмотрел на своего повелителя, потом всё-таки решился постучать пальцами по кулону. На пороге незамедлительно появились четыре человека, одно присутствие которых почти уничтожило старика прошлой ночью. Теперь они подчинялись ему. Точнее, Наместник Дросвоскра мог им приказывать. Но сладостное ощущение власти в присутствии Четвёрки улетучивалось.
— Вы прекрасно поработали… Ответьте на вопросы Его Величества и ступайте.
— Да, почтенный господин!
— Скажите, воины, — раздался вкрадчивый голос Императора. — Кто приговорил Римэ Вокаявру и Волшебника Кинранста?
— Почтеннейший господин Грейф Нюд отдал нам приказ, сир, — нехотя пробурчал старший в группе.
— На каком основании?
— До недавних пор, сир, господин Придворный Предсказатель возглавлял Квадру.
— Мэнигскую?
— Нет, сир, Квадру всего Сударба. Только вот…
— Да?
— Позавчера его амулет перестал действовать.
— Я так и думал… Грейф Нюд всё ещё ожидает в соседней комнате?
— Да, сир!
— Приведите этого клоуна сюда!
Наместник кивнул. Квадра бесшумно исчезла. За дверью раздалась какая-то возня, потом топот. Ещё через некоторое время на пороге появилась запыхавшаяся Четвёрка. Командир склонился, не смея поднять взгляд на Императора.
— Ну, что там? Где Предсказатель?
— Он сбежал, сир! Напустил на нас каких-то призраков и сбежал…
— Куда же он направился? — грозно спросил Император, глядя в одно из окон, выходивших на главную площадь, и вдруг расхохотался. — Смотри-ка, Цервемза, как забавно! Отпусти Квадру…
Когда солдаты, настороженно переглядываясь, вышли, Советник тоже подошёл к окну. Картина действительно была весьма занятная: посреди площади стоял совершенно растерянный Грейф Нюд.
— Похоже, он в спешке вышел через ворота для слуг… — констатировал Йокещ.
Они некоторое время смотрели на нелепого старика, который не знал, куда податься. Потом Арнит отошёл от окна и сказал:
— Знаешь, любезный мой Цервемза, я слишком привык к тебе. Поэтому решил дать тебе ещё один шанс. Служи мне верно, и тебя ждёт почёт без отставки, — тон Императора был почти сентиментален. — Давай выпьем в знак примирения.
Наверное, если бы Советник не был так измучен, он бы прислушался к излишней ласковости тона своего господина. И уж непременно бы вспомнил о том, что с самого раннего детства Арнит никому ничего и никогда не прощал. Даже тем, кто перед ним и не был особенно виноват. Тогда, Цервемза, безусловно бы, понял, что у него лишь два выхода: бегство и самоубийство. И совершенно неизвестно, какой из них окажется наиболее надёжным.