"Надо уезжать отсюда. Ещё одно выступление вряд ли получится устроить. Хотя…" – взгляд скользит по повозке.
Однако, как же много может сделать магия. Если снаружи наше транспортное средство неказистое и небольшое, обшитое старыми досками и наскоро выкрашенное коричневой краской, то внутри всё иначе. Несколько заклинаний позволили мне растянуть пространство так, что здесь поместился не только мягкий диванчик, но и много другого, очень полезного в путешествии, и просто удобного.
Слева от входа, за плотными чёрными шторами, не пропускающими свет, стоит моя кровать. Рядом, разместился столик с зеркалом, а напротив него шкаф с нарядами. Справа, двухъярусная кровать для моих помощников, платяной шкафчик с их одеждой. В центре расположился небольшой обеденный стол и три стула.
Единственное, чего здесь нет, и поистине не хватает, это ванной комнаты. Правда, я и не пыталась её наколдовать, предпочитая делать перерывы в наших поездках, останавливаясь в постоялых дворах, где всегда можно принять горячую ванную.
Взгляд цепляется за Мэри, сидевшую рядом и молча рассматривающую полупустые вечерние улицы города. Она типичная чопорная англичанка, холодная и сдержанная, с темными волосами, вздернутым носом, серыми глазами. Девушка отлично справляется со своими обязанностями, это главное.
И вот опять эта мысль проскакивает в голове, что занимает меня уже некоторое время:
"Исчезает ли иллюзия после смерти её создателя?"
Перевожу взгляд на зачарованное зеркало, то самое, с которым был мой последний номер. Оно тоже здесь, по-прежнему накрыто тонкой шёлковой тканью. Я смотрю на него, но глаза уже видят совсем иное. Перед ними начинают мелькать расплывчатые картинки, стремительно обретая четкость. Воспоминания, затаившиеся в тёмных углах повозки и терпеливо выжидавшие подходящего момента, тихо и незаметно подкрались, заставляя меня вернуться назад, в прошлое, в самое начало, которое я не хочу помнить...
Я родилась 4 апреля 1776 года, на юге Ирландии, у самого Кельтского моря. Мой отец, Джозеф Уилан, был знатным человеком, крупным землевладельцем, истинным ирландцем, в чьих венах текли кровь и жажда свободы от Британии, а не водица. От него я унаследовала яркие, непослушные рыжие волосы и гордость.
Моя мать, Тереза Уинслоу, была из рода Шотландских аристократов. От нее, мне достались милое личико, с тонкими чертами, голубые глаза, решительный характер и крутой нрав. Опасаясь костра инквизиции, она скрывала от всех свою тайну: Тереза была ведьмой. Когда же сила начала проявляться у меня, да еще и довольно непредсказуемым образом, мама рассказала мне правду, начала обучать тому, что знала. Мне было 10 лет, когда она умерла при родах, оставив меня и двух младших братьев, Эдварда и Питера, на попечение отца.
Стоило мне появиться на свет, как мою судьбу сразу же связали с Лиамом О'Рейном, который был старше меня на пару лет и являлся сыном ирландского графа Олафа О'Рейна. Вот так, пока я лежала в люльке, за меня решили мою дальнейшую судьбу.
Когда же мне исполнилось 17 лет, жених впервые посетил наше поместье. Сказать, что молодой О'Рейн мне не понравился, это не сказать ничего. Долговязый, высокий, с рыжими кудряшками и россыпью веснушек, покрывавших почти всё его лицо, не произвёл на меня никакого впечатления, вызвав лишь неприязнь.
Я даже пыталась сбежать из дома за три месяца до свадьбы, когда поняла, что её никак не получится отменить. Тогда корабли отца собирались в плавание, их путь лежал в Египет за сахарным тростником, специями и хлопком. Мне удалось переодеться в мужской костюм и хитростью проникнуть на борт судна. Но, как бы я не старалась прятаться в трюме и скрывать лицо за широкими полями шляпы, меня нашли до того, как корабль снялся с якоря. Во избежание повторения этого случая, я была заперта дома под замок.
Отец желал скорее объединиться с О'Рейнами, что способствовало бы прекращению всяких споров по землям, которые каждая семья мечтала включить в свой состав. За пару месяцев до свадьбы, ему пришлось срочно отправиться в короткое плаванье. Из него отец не вернулся. Не знаю, что с ним произошло. Возможно, он стал жертвой пиратов, промышлявших разбоем в морях. Думаю, я уже никогда этого не узнаю точно.
За двадцать дней до свадьбы, в ворота поместья въехала карета, на дверцах которой был изображен британский флаг. Из неё поспешно выбрался высокий рыжий мужчина, в котором я сразу узнала брата моего пропавшего отца, своего дядюшку Джона Уилана. Я никогда прежде его не видела, но сходство было слишком велико, чтобы ошибиться.
Не теряя времени на разговоры со мной, он сразу же нанёс визит О'Рейнам и подтвердил, что все договорённости остаются в силе. И пока поместье готовили и украшали цветами к самому кошмарному дню моей жизни, я, не теряя надежды вглядывалась в море, всматривалась в его неспокойную поверхность, ожидая появления отца. Но он так и не вернулся обратно.