- Дышать будете потом, - Агафья Тихоновна рассмеялась, - мы сейчас в отдельном измерении мира, - чувственном, здесь другие правила. Судя по цвету окружающей нас субстанции, а точнее по его отсутствию (ведь черный цвет - это отсутствие Света, не более), мы как раз и проходим человеческие неведение и невежество, игнорирование, тупость, гнев, страсть, злость, привязанности и зависимости, отвращения, чувства мести. Ощущаете, насколько вода густая и вязкая? Она пытается вас остановить чтобы поглотить и растворить.
- Растворить? - я остановился на мгновение и попытался взглянуть акуле прямо в глаза.
- Да, да, конечно, растворить, - Агафья Тихоновна подплыла вплотную ко мне, - именно растворить и оставить здесь навечно. В поглощающих, вязких и плотно укутывающих чувствах. Просто сейчас, в этом озере, все эти разрушающие, я не побоюсь этого слова - уничтожающие чувства приобрели свойства материи. И эта материя обволакивает вас пытаясь оставить здесь навсегда. Так что чего тут не надо делать точно - это останавливаться.
Она посмотрела на меня в упор и повторила уже настойчивее:
- Не останавливаться ни на мгновение.
Я пошевелил ногой и понял что имела в виду Агафья Тихоновна. Дно, незаметно, но уже начало втягивать меня, и мои ноги погрузились в илистую почву почти по щиколотки.
- Что же делать? - я почти кричал, злясь на себя за остановку, - что делать?
- Идти. Не останавливаться ни на секунду. Ни на мгновение. Просто продолжать идти, - акула махнула хвостом, погнав тугую волну и отрезвляющий поток моей же злости ударил меня в лицо, - вы же видите - я двигаюсь постоянно. И это совсем не просто так, потому что мне хочется двигаться. Это по совсем другим причинам, впрочем я только что их озвучила.
- А он? - мой взгляд опустился на Артака, который, не замечая ничего вокруг, пребывал в полном блаженстве, ему тоже надо двигаться?
- Артак в полной безопасности, где бы он не находился. Артак везде дома и везде счастлив, - Агафья Тихоновна торопливо, немного суетясь плыла рядом со мной и вдруг горячо зашептала на ухо, - еще неизвестно что внутри чего. Мы в озере или озеро в нас.
- Как называется это место?
- Никак.
- Никак?
- Не надо называть то что пройдено. Это озеро уже в прошлом. Пусть оно само схоронит своих мертвецов, не давайте им имя. Никогда не называйте то, чего хотите избежать, - Агафья Тихоновна помолчала и добавила, - дав имя этому месту, впрочем, как и любому другому, вы вновь пустите его в свою жизнь.
- Я понимаю, - немного ускорив шаг я вскоре почувствовал небольшую усталость, вода была болотная, трясинная, тягучая и густая, - а отдыхать? Мы не остановимся на привал?
- Нет.
- А если оно бесконечно, это озеро?
- Не бойтесь и не торопитесь. Просто не спеша идите рядом. Знаете, - акула усмехнулась, - человек может идти без конца, если не будет торопиться и напрягаться. Но здесь конец все же будет. И что-то мне подсказывает что уже скоро.
Мы продвигались вперед. Медленно, неторопливо, но смело и уверенно. Дно иногда вздыбливалось и на поверхность поднимались большие круги какого-то газа, как в лавовой лампе, включенной в розетку.
- Что это?
- Ваши чувства и ощущения, - акула была спокойна, - такие как просвет в гневе, или знания из открытой книги, или побеждённая привязанность. Им здесь не место. Они поднимаются вверх.
- И это мои чувства? - я опять чуть было не остановился в изумлении. До меня только сейчас дошло то, о чем мне говорила акула уже битый час.
- Конечно, ваши. А чьи же еще? Это же ваше озеро.
Насколько мог охватить глаз - то здесь то там в ил погружались молчаливые фигуры мужчины с рюкзаком на спине и драконом на шее, держащего за плавник акулу, которая что-то ему говорила.
- В чувственных измерениях свои черные дыры... - только и произнесла Агафья Тихоновна, подплыв сзади к моему уху.
Я оглянулся на нее и увидел что она смотрит в ту же сторону что и я.
Моя нога попала в расщелину и я погрузился в ил почти по пояс. Злость, смешанная с отчаянием, охватила меня как-то сразу, мощно и целиком. Я хватался руками за мягкие, глинистые выступы дна, однако это не приносило видимого результата, даже наоборот, меня затаскивало глубже и сильнее. Крик о помощи вязнул в тягучей жидкости но, казалось, звучал и был слышен только рядом со мной. Я звал Агафью Тихоновну, которая плыла, разведывая дорогу, где-то впереди, в надежде ухватиться за ее хвост и вырваться из цепких объятий ила, но ее все не было. Отчаяние охватило меня сразу и целиком, как будто меня погрузили в него с головой. Какие-то непонятные, темные желания всплывали в моем сознании. Я пытался освободиться от затягивающего меня ила и песка и барахтался в нем, зарываясь еще глубже. Мне совсем не хотелось опуститься на самое дно пусть даже и своего озера, но озера темных чувств и убеждений. Я уже видел как это сделали сотни скульптурных композиций «мужчина, держащий за плавник акулу с драконом на шее».