— Да, прибыл. Расположился, спасибо! Буду через семь минут. Принято!
Теперь устройство загорелось красным, Адам обхватил мои руки ладонями.
— Прости, Эмбер, мне пора.
— Как мне быть? Что делать?
Военный обернулся ко мне и криво улыбнулся.
— Обживайся и отдыхай. В боксе разберешься?
— Конечно, — ответила я, осмотревшись, — Думаю это мне по силам.
В спальне мебель, стены, и элементы декора были подобраны в светлом, почти белом оттенке. Огромная двуспальная кровать стояла в центре, за ней фронтальная стена с потолка до пола остеклена в два ряда: окно бокса и внешняя обшивка здания. Слева от двери возвышался белый шкаф на рельсах, больше похожий на стену с едва различимыми серебряными струнами-ручками. На полу лежал жесткий тканный коврик, а напротив кровати на стене висело полотно неактивного экрана и маленькая полочка с выстроенными в ряд странными приборами. Для чего они и какими пользоваться – придется разбираться.
— На кухне найдешь стандартный набор пайка. Его предоставляют всем семейным. Приготовь себе обед и обязательно поешь. Для меня ничего не делай.
— Хорошо, я справлюсь.
— И вот еще! Наши сумки должны быть на базе к вечеру. Если получится, запрошу, чтобы их доставили со склада посылок к боксу. Если тебе потребуется что-то еще, воспользуйся приборными панелями и информационным табло у Витрума. Слева, ты видела.
— Видела, — повторила, как робот.
— Используй код на руке для активации. Он твой ключ для всех дверей Пустоши.
— Адам, все будет хорошо, — ответила я как можно уверенней, а сама прокручивала в голове, в какую сторону нужно повернуть от лифта, чтобы найти дверь бокса. И стоит еще раз посмотреть на номер.
— Я в тебе не сомневаюсь.
Адам нехотя поднялся с кровати, отложил в сторону связное устройство и направился в ванную комнату. Пара минут на умывание, и мы прощаемся, так и не побыв вместе.
— Эмбер, если что-то вспоминаешь, не делись этим ни с кем, хорошо?
— Адам, я не стану…
— От этого зависит твоя безопасность, — настаивал военный, — Это место военный объект и люди вокруг поступают в соответствии с законом. Не распространяйся о прошлом и о Черных топях. Ни о чем, кроме ранения.
— Я никому ничего не скажу.
Супруг наклонился ко мне и поцеловал в лоб.
— Надеюсь увидимся вечером. Ты не жди, ложись спать вовремя.
— Я буду ждать!
В ответ на возражение Адам мучительно улыбнулся. На его щеках проступили ямочки. Сейчас я видела в нем простого, доброго и очень светлого мужчину. Однако шрамы говорили об обратном. Я не знала каков он в бою, там, где приходится убивать.
Мы простились, я осталась одна в пустом и абсолютно белом боксе. Нужно было обустраиваться и я погрузилась в быт. Обследовала все шкафчики, нашла пару комплектов постельного белья, полотенца, набор стандартной домашней одежды с соответствующими нам размерами. А еще для меня была подготовлена роба, чтобы было в чем выйти, пока не подвезут личные вещи. Она была сшита из бежевого очень плотного материала. Надевать такое мне не хотелось, и я закинула вещь на дальнюю полку.
В ванной комнате я обнаружила упакованные в деревянные короба, скрепленные подобием смолы, предметы личной гигиены, вроде зубной щетки, ваты, пилочки. А еще набор косметики: шампунь, мыло, масла. Все строго по списку на маленькой голубой панели. Активные экраны с данным по боксу располагались в каждой комнате для удобства. Так новые жители могли точно знать, что здесь есть и чего не найти.
Кухня оказалась чуть меньше спальни. Верхних шкафов нет, только нижние – абсолютно белые, с посеребренными ручками. А морозильная камера хранения удивила – она выдвигалась из нижнего яруса шкафов.
Чуть дальше у панорамного окна стоял небольшой столик и два одинаковых стула на стальных одинарных ножках.
— Гостей в таком месте не примешь, — озадаченно прошептала я, вспоминая дом Анны и гарнизон. Квартира там была крохотной, но стульев хватало, а еще веяло уютом, пусть и в небольшом цветовом хаосе. Здесь же холод и чистота. А еще вечная ночь за стеклами гиганта.
Несмотря на страх высоты, я решила подойти к окнам ближе. Огромные, от пола до потолка, они не внушали доверия. Мозг обманывался, представляя себе хрупкость конструкции, а еще это ощущение полета, будто стоишь у края и вот-вот сорвешься вниз.
— Надеюсь, со временем, я привыкну.