Управление музея постарается все как можно быстрее возобновить, наймет три десятка охранников и будет проводить рекламную кампанию по восстановлению репутации музея. Им придется потратить уйму времени и сил на абсолютно бесполезные мероприятия. Ведь музей это не место боевых действий, просто так уж сегодня вышло. Это единичный случай. Такое может произойти где угодно и когда угодно, нет никакого смысла ограждать тут все колючей проволокой и устанавливать комендантский час. Одно жуткое происшествие не означает, что здесь теперь каждый день будут стрелять и громить стенды. Но против людского страха не попрешь. Здравомыслие здравомыслием, а осадок-то от произошедшего надолго останется в сознании людей и теперь они, сами не понимая почему, будут опасаться этого места. Пройдет еще много времени, прежде чем люди перестанут бояться.
Весь квартал был оцеплен силами ФБР и полиции. Отряды правоохранительных органов продолжали прочесывать всю местность в надежде поймать Виктора Хауэра, но до последнего момента все поиски не приносили никакого результата. Я сидел в машине скорой помощи, уже полностью перевязанный бинтами и зашитый всюду, где только можно.
Теперь у меня были забинтованы обе руки. Правая, как и положено была перевязана в районе мизинца и сделано это было уже профессиональным медработником так, что бинты не ограничивали движение всех пальцев. Левая же конечность теперь оказалась в худшем положении, рентген мне делать было негде и некогда, но выслушав мое «где болит», парамедик сделал вывод о возможном закрытом переломе между локтем и кистью. Руку мне перевязали, но оставили вполне дееспособной кисть с пальцами. Далее шли два-три сильно ушибленных или даже сломанных ребра с правой стороны, благодаря которым весь мой торс покрыли бинтами, и зашитая губа с наложенным на нее небольшим пластырем. Челюсть, к счастью, оказалась в порядке, хотя и все еще болела. Так же я имел пару хороших синяков над бровью и под глазом.
Я молча сидел под крышей машины скорой помощи и поглядывал на то, как под неутихающим ливнем Дэвид перемещается из одного конца улицы в другой, раздает команды, кричит. Хотя сейчас раздача команд и крик для него были нераздельными понятиями. Он старался этого не показывать, но я знаю, я видел это в его глазах, видел, как он перепугался, узрев сегодняшнюю картину. Когда-то давно, на заре своей службы он потерял сразу двух напарников. Боясь повторения этой истории, с тех пор он либо работал в одиночку, либо занимал руководящий пост, где в напарнике не нуждался. Нельзя сказать, что мы были напарниками, официально это было не так. Как мы иногда шутили, я был его официальным начальником, а он был моим неофициальным начальником. Но вернее все же будет сказать, что он был мне учителем и правой рукой в одном лице. За четыре года совместной работы мы прониклись глубоким уважением друг к другу. Не могу сказать, что он был мне как отец, мой отец и так был мне непосредственным начальником, а вот Дэвид был кем-то вроде отчима.
У меня случилось еще одно горе. Хауэр своим громадным кулаком разнес в щепки мой любимый водонепроницаемый смартфон. Когда я полез в карман пиджака за ним чтобы позвонить отцу, то обнаружил только осколки металла, пластика и стекла. Это все, конечно, были восполняемые потери, но пришлось просить смартфон у Дэвида.
В разговоре с шефом, я детально изложил все пережитое мною в музее и мягко говоря, потребовал, чтобы он немедленно позвонил своему коллеге Стивену Мартинезу в Лос-Анджелес и вытряс из него всю возможную и невозможную информацию о Викторе Хауэре. Шеф со мной спорить не стал и уже буквально через десять минут перезвонил мне. Не знаю, на что я надеялся, но ничего особо нового Мартинез нам не поведал. В большинстве это было повторение слов Райана: Мартинез подтвердил, что весь последний месяц Хауэр находился в неоплачиваемом отпуске и предоставил информацию о передвижении Хауэра по стране.
Опять же, ничего нового: во время первых двух убийств Хауэр находился в Лос-Анджелесе, где никому на глаза не попадался, а затем, за два дня до убийства Стивена Горэма, прилетел прямым рейсом в Нью-Йорк, где тоже никому не попадался на глаза. Подозрительно, особенно если учесть устроенное Хауэром сегодня, но никаких улик указывающих на то, что он имеет хотя бы косвенное отношение к нашим пяти убийствам, не было.
Когда Роберт напрямую спросил Мартинеза о слухах про грязные делишки Хауэра, тот честно признался что да, он слышал о таком, он слышал, что Хауэр вроде как торгует оружием на стороне, но в тот же момент сказал, что никаких доказательств этому все равно нет, да и знает он Хауэра лично и не верит, что он может быть нечист на руку. Мартинез убеждал, что, несмотря на свою грубую репутацию, Виктор Хауэр ни разу не превышал своих полномочий и всегда действовал в рамках закона. Не верил шеф Лос-Анджелесского управления и в то, что Хауэр устроил сегодня в музее.