Артак попробовал улыбнуться, но улыбка ему не вполне удалась.
Осколочный свет при этом, как бы освещенный улыбкой дракона, приобрел какую-то общую направленность, и на один маленький, на один малюсенький шаг, но приблизился к порядку. Это не прошло незамеченным для Артака, и он, улыбаясь, всё ещё с трудом, но уже шире, живее, превозмогая головную и мысленную боль, вскочил на лапы и громко, в голос, засмеялся. Свет, словно споткнувшись об его смех и радость, тут же изменил направление своих лучей, и они радостно, копируя смех Артака, ринулись в одном, общем для них направлении, в мгновение ока осветив при этом самую тёмную и дальнюю часть пустоты, наполнявшей пространство.
Только сейчас дракон смог разглядеть то, что там было сложено. Разглядеть то, что скрывала темнота бессознательности. То, что она прятала по своим сумрачным углам, то, что скрывала, чего боялась и чего так хотела избежать.
Это были огромные и пыльные тюки с человеческим вниманием. На серовато запыленных мешках так и было написано «Внимание или способность внимать».
Мешки были аккуратно сложены и затеряны в том непонятном, тёмном и бесчувственном состоянии бездействия, которое сейчас превалировало. В состоянии, которое можно было назвать процессом бессознательного существования. Конечно же, если существуешь неосознанно, то и внимание вам совершенно ни к чему. Мудрая природа мгновенно подстроилась под новые реалии и убрала всё ненужное человеку в этом новом и непознанном для него, но совершенно обыкновенном для самой природы мире.
Эти события разворачивались за спиной у Агафьи Тихоновны, и она не могла видеть развернувшуюся перед глазами дракона картину. Её глаза с испугом наблюдали за искренне, радостно смеющимся Артаком, но причины его смеха были сокрыты от её взора и понимания. Процесс понимания - живой субъект этого мира - его абориген, его коренной житель - процесс понимания, двигаясь прямо к дракону, обогнул Агафью Тихоновну и вклинился в тело Артака, не принеся ему никакого вреда и просто включив его в список тех, кто участвует.
Тех, кто понимает. Тот, кто живёт.
Процесс включил его тело в список сознательных, осознающих.
Действие поглотило предмет.
Ведь суть любого тела, даже драконьего - всего лишь объект из мира предметов.
Мир НАД, как обычно, главенствовал. По незыблемому праву силы тяжести, всегда направленной вниз.
Акула тревожно произнесла:
- Вы смеётесь? Для этого есть какая-то причина?
- Да, да! - Артак продолжал громко хохотать, - я смеюсь! Я смеюсь, - повторил он взахлёб, - я смеюсь!
Дракон внезапно умолк и щурясь от яркого света, внимательно посмотрел на Агафью Тихоновну.
- Вы считаете что для того чтобы смеяться необходима причина? Мне кажется что причина скорее требуется чтобы быть грустным, а для смеха причины не нужны! Ибо смех - естественное и гармоничное состояние любого мыслящего существа.
- Но что же делать? Вам стало хуже? - Агафья Тихоновна была в недоумении, - может быть, потушить костер?
- Нет, нет! - Артак продолжал смеяться, - что вы! Наоборот, всё как раз наоборот! Подбросьте дров! Подбросьте ещё дров! Больше, больше! - дракон говорил взахлёб, словно его лихорадило, - со своими мыслями и их самочувствием я как-нибудь разберусь, а это, - он многозначительно прищурил глаза, - только что открытое, новое для меня их свойство, очень даже нам поможет. По крайней мере должно помочь. Я так думаю. Точнее, я так знаю...
- Но какое свойство??? Что я упустила?
- Всё очень просто, - дракон ещё раз всхлипнул смехом, - всё предельно просто. Если присутствие света в его, - Артак неопределённо пожал плечами, словно намекая на того, чьё это было сознание, - в его осколочном сознании, а точнее - в этом его сознании, разбитом в зеркальную пыль, если присутствие света так влияет на мою собственную способность мыслить, то и моя способность мыслить точно в той же самой степени влияет на его сознание. На его сознание, которое мы хотим собрать воедино. Понимаете?
- Продолжайте, - акула была вся во внимании.
- И если я смогу справиться со своим состоянием, то это неизбежно повлияет и на целостность его, - Артак посмотрел вокруг, как бы снова намекая на то, где они находились, - на целостность его сознания, а значит, и на его способность мыслить. Мыслить, а значит и жить. И живя, в конце концов, вернуться назад, в свой привычный мир - мир трехмерных объектов, мир имен существительных и местоимений.