- То есть...
- То есть формируя свой мысленный процесс я неизбежно буду влиять на происходящее здесь, в этом мире - мире действий. И чем светлее и собраннее будут мои мысли, тем быстрее пойдет сам процесс выздоровления и возвращения. Теперь вы меня понимаете?
- Да, да, конечно, - Агафья Тихоновна радостно закивала головой, - теперь понимаю. Но не совсем, - внешние уголки ее глаз опустились, и казалось, она была готова вот-вот разрыдаться, - или даже совсем не понимаю.
- Это мир действий. И выздоровление - это действие, выздоровление - можно сказать, глагол. Здоровье - имя существительное, а выздоровление - процесс, то есть уже глагол. И оно может присутствовать где-то рядом, тогда как самому здоровью здесь просто нет места. А что лечит лучше всего? Что способствует появлению этого процесса? Появлению выздоровления? - дракон опять засмеялся и не дожидаясь ответа акулы, сказал:
- Лучше всего излечивает хорошее настроение! Лучше всего лечит смех и ясные, позитивные мысли. Теперь-то вы меня понимаете?
Агафья Тихоновна кивнула головой, но было видно что понимание ещё не посетило ее так, как оно уже посетило дракона. Не наполнило её до краёв.
Она кивнула и тихо спросила:
- Так что же нам делать?
- Собирать осколки, отражать существующий свет, производить новый, в конце концов. И, конечно же, прогонять прочь свои собственные мысли, если только они будут нагнетать тьму. А такие мысли неизбежно будут возникать в процессе сбора осколков, - Артак ещё раз засмеялся, - и возникать они будут совершенно внезапно, словно из ниоткуда - это я теперь точно знаю. Они будут возникать исходя из того, какое действие поселится рядом. И наша с вами задача - схватить позитив, поймать процесс созидания и понимания. Или даже процесс веселья. Смех, как мы уже выяснили, тоже лечит, смех здоровит, смех исцеляет, - дракон продолжал смеяться, - и вот тогда у нас всё получится. Мы будем наступать по всем фронтам. Мы будем лечить как материю сознанием - смеясь и веселясь, так и сознание материей - собирая воедино зеркальные осколки, включая даже самую мелкую зеркальную пыль. Мы будем продвигаться вперед... Смотрите, - дракон показал лапой на пыльные мешки за акульей спиной, - смотрите, смотрите.
- Что это? - акула обернулась и широко раскрыла глаза от удивления, - «Внимание или способность внимать», - прочитала она вслух и повернулась к дракону, словно прося объяснений.
- Да, да. Это его внимание и бдительность, его душевность и чувствительность, его сосредоточенность и устремленность. Да мало ли что это. Для нас главное то что оно сложено, как в кладовке. Сложено и спрятано за ненадобностью.
- Кем сложено?
- Этого нам знать не дано, - Артак усмехнулся, - может быть, самой природой.
- Так может просто развязать мешки?
- Не думаю что это будет верно, - дракон немного насупился, - для этого действия ещё рановато. Время ещё не пришло. А вот когда оно придёт, когда правильное и нужное время само наступит на эти мешки своей тяжёлой поступью - тогда они развяжутся сами. Наша с вами задача - собрать зеркало, а наши мысли в этом помогут нам. Конечно, если мы хотим действительно ему помочь.
- Помочь кому? Времени?
- Ну можно сказать и так. Пусть будет времени. Мы с вами вполне в состоянии расчистить для времени дорогу и, тем самым, ускорить процесс.
- Но как? Как?
- Когда разбивается глиняный горшок, - Артак подмигнул Агафье Тихоновне, - собрать его воедино поможет самая простая, мягкая глина, то есть именно то, из чего горшок сделан, а когда разбивается сознание - только мысли в состоянии его соединить, только глубокое, как скрытые залежи глины, мышление способно его склеить, продлив его старую или предоставив ему новую жизнь - жизнь после травмы.
- Да, да, я поняла, - акула радостно закивала головой, и потоки света окружили её со всех сторон.
Процесс понимания, невидимый ни человеческому, ни акульему глазу, как бы нехотя, развернулся и быстро направился к Агафье Тихоновне, по пути освещая всё новые и новые нюансы устройства данного мироздания, - да, да, я понимаю, понимаю! - акула уже безудержно хохотала, а свет, выстраиваясь в четко направленные линии, корректировал расположение осколков, разбросанных на полу. Они, словно по волшебству, двигались, направлялись к друг другу, и каждый осколок искал своего соседа - искал то стеклышко, которое точно бы подходило к нему самому. И всё это делал сам свет...
Человеческому глазу показалось бы - следствие меняло причину. Человеческий мозг подумал бы - будущее формировало прошлое. Но на то и было само человеческое тело ложью, а взгляд его - вымышленным и искажённым, чтобы находясь вне истинных причин и следствий, выворачивать реальность наизнанку.