Он стал вдвое мощнее, и сам свет уже был не в состоянии его игнорировать, так, как это происходило мгновением ранее.
Свет в недоумении остановился, прислушиваясь. Он словно споткнулся о второй голос. Наверное, только сейчас свет смог различить два голоса там, где ранее был один. Только сейчас вместо одного драконьего рыка - два голоса, как два дорожных указателя, направляли его туда, где он был необходим. Немного постояв на месте, видимо, размышляя, свет кивнул и продолжил свой неторопливый шаг, однако направление его несколько поменялось.
Вмешались указатели.
И эти указатели направляли его в счастье, в хорошее настроение, в блеск, в блаженство, в освещённое им же, освещённое светом будущее. Теперь свет распространялся не во все стороны, как раздувающийся шар, а двигался направленно, векторно, словно по стрелке.
Мешок со способностью внимать, совершенно вдруг, и как-то резко, неожиданно, обмяк и свалился на зеркальный пол, подняв небольшой столб пыли.
Внимание тут же распространилось вокруг, оставив на полу, в пыли, уже никому ненужную мешковину. Ненужную ли?
- Наверное, он приходит в себя! - Артак подмигнул Агафье Тихоновне жёлтым глазом, - я бы сказал даже так - наверняка он приходит в себя!
Смех и свет, помогая друг другу, переплётшись в одну общую и светлую сущность, немного ускорились и продолжили свой путь. Оно и неудивительно, ведь вдвоём идти и легче, и быстрее. Свет приобрел какую-то желтоватую теплоту и душевность, словно из него вышла бессердечность и безучастие, словно его безвозвратно покинули безразличие и ослепляющая жестокость, которая просматривалась в ярко-белом и чистом, почти в операционном сиянии. Свет стал направленным, он стал избирательным, выборочным. Другими словами - свет стал поляризованным, он целеустремленно и уверенно продвигался в единственно верном направлении - в направлении, подсказанном ему Его Величеством смехом.
Смех же, в свою очередь обрёл крепость и яркость, заиграл разными красками и оттенками в ослепительно-белом сиянии чистого света. Он обзавелся каким-то особым, выразительным красноречием, велеречивостью - он приобрёл мощь. Смех стал сильным и честным. И в этой светлой честности смех продолжал черпать какую-то фундаментальную жизненную силу - незаурядную, изысканную, уникальную, редчайшую силу. Смех добавил в свой багаж Энергию самого света.
- Смотрите, - дракон глазами показал акуле на место встречи смеха со светом, - смотрите, смотрите...
Артак поддерживал Агафью Тихоновну за плавник, и они, изредка посматривая друг на друга, продолжали смеяться, только теперь уже совершенно свободно и непринужденно. Единственная вещь, которую они не могли бы сейчас сделать - это просто взять и резко остановиться.
Тормозной путь был бы слишком долог. Да и тормозить совсем не хотелось.
Хорошее дело - искренний и беззаботный смех.
Хорошее дело и хороший путь.
Верная дорога.
Ведь правда же, если хочешь что-то сделать - делай. И что бы это ни было - оно сделается само собой.
Это единственный, и к тому же беспроигрышный вариант добиться желаемого.
Просто делай.
Потихоньку, нисколько не спеша, теперь уже единая сущность состоящая из света и смеха, заполнила собой всё видимое глазу пространство и погрузила акулу с драконом в какое-то перманентное сияние.
Оно освещало, но не слепило.
Поддерживало, но не нагружало.
Заполняло, но без отягощения.
Питало, но не слишком. Не закармливало, не пичкало. Но насыщало, охватывало.
- Да, - дракон кивнул головой, захлебываясь очередной порцией смеха, - да, да, да! Вот такой это мир! Мой мир! Мир действий!
Дракон и акула в данный момент выполняли роль двух маленьких заводов по производству хорошего настроения. И им это очень нравилось. Было по нраву, по сердцу.
Каким-то шестым или даже седьмым чувством они ощущали отдачу, и процесс понимания, который уже был внутри каждого из них не оставлял никакого сомнения в том, что они поступают правильно. Именно так как надо. Так, как должно было поступать.
И ещё, наверное - да, даже наверняка - смех излечивал, смех окрылял, он указывал сознанию обратный путь - смех приводил сознание к своему хозяину.
Смех возвращал осознанности её главную роль.
Мешки на арене вскрывались и лопались как мыльные пузыри, один за одним - они наполняли этот чудесный мир новыми красками, новыми запахами и новыми ощущениями. Процесс был запущен. И, конечно же, может и не скоро, но совершенно неизбежно, когда-нибудь он подойдет к концу.
И конец этого длительного и необходимого процесса будет означать только одно - возвращение хозяину его сознания. Со всеми его чувствами и предчувствиями, со всеми предрассудками, со всеми действиями и поступками - с его собственной, хозяйской реальностью и её собственным, уникальным и неповторимым искривлением.