– Мам, скажи… – Я замялся, подбирая слова. – Как так вышло что мы отдаем треть всего урожая этому «старосте»? И почему я узнал про это только вчера?! – Вспомнив вчерашний вечер, я распалился и ударил кулаком по стене.
Мама обернулась и с горечью сказала:
– А что мне было делать, Чан? Плакаться своему восьмилетнему сыну? Что бы это изменило?
– Прости… – проронил я, стиснув зубы. – Ты права…
Я подошел к ней, положил ладони на плечи, такие хрупкие, но такие надежные! В этом безжалостном мире они казались мне единственной защитой. По крайней мере, так было до вчерашнего вечера. Но сейчас все изменилось.
– Но сейчас… – горячо зашептал я. – Прошу, сейчас расскажи мне ВСЁ!
Мама замерла на мгновение, ее плечи опустились, но она нашла в себе силы ответить:
– Хорошо... Раз ты настаиваешь… Еще шесть лет назад в деревне было спокойно. Все наши односельчане жили небогато, но и голодать никому не доводилось. Земля давала хорошие урожаи, а в лесу было достаточно дичи… – Мама помолчала, вспоминая, и продолжила: – Наш староста, Тенг Ин, был человеком мудрым и справедливым. Да, мы платили налоги, но они были посильны. Все изменилось в один день…
Голос мамы задрожал.
– В тот день в деревне появился чужак. Его имя мы узнали позже. Люди видели, как он шел к дому Тенг Ина. Приход чужака в деревню событие редкое, но иногда случается; однако, в тот раз всё было по-другому, и через час нам сообщили, что все жители должны собраться у дома старосты. Если бы мы знали что лучиться после…
Дверь распахнулась, и все мы замерли от ужаса. Чужак выволок окровавленного Тенг Ина и на глазах у всех отрубил ему голову.
– Теперь я новый староста вашей деревни! – рассмеялся он. – На колени, свиньи! И запомните мое имя – Се Ху!
Мужчины бросились на ублюдка. Кто с оружием, кто с голыми руками… Их было много, человек двести, не меньше… Но… Се Ху оказался практиком и практиком, судя по всему, сильным. Из нападавших выжили всего сорок, да и тех он просто пощадил. И твой отец был там… – всхлипнула мама. – Он погиб в тот день.
Стиснув кулаки, я изо всех сил пытался сохранить остатки самообладания. Получалось плохо.
– И вы просто стали жить дальше? – прохрипел я. – Отдавать треть урожая и делать вид, что ничего не произошло?
– А что нам было делать? – Она подняла на меня взгляд, полный горечи. – Он мог убить всех нас! Мы решили, что наш долг – вырастить вас, наших детей…
Я сделал глубокий вздох, успокаивая мысли и сердце, обнял маму и прошептал:
– Я не знаю, когда и как я это сделаю! Но я обещаю тебе, он заплатит за все!
– Не смей! – Затрясла она меня обеими руками. – Тебе прошлой ночи было недостаточно?! Он просто убьет тебя!
– Не считай меня идиотом! – Я вырвался из маминых рук. – Я все прекрасно понимаю! Я стану сильнее! – Я распалялся все больше и больше и уже кричал. – Не знаю, сколько это займет времени! Но я стану достаточно сильным, я смогу одолеть его!
Я перевел дух.
– Мам, просто поверь в меня, прошу!
– Просто будь живым, сынок… - прошептала она, и по ее лицу покатились крупные капли слез. – Ты последнее, что у меня осталось…
– Я буду жить! – Я взял ее лицо в руки, поднялся на цыпочки и поцеловал в лоб. – Клянусь!
Мы постояли, обнявшись, еще какое-то время. Мама успокоилась, и я тоже. Времени на долгую рефлексию у нас не было, дела не ждали. Мама отправилась готовить завтрак и поить целебными отварами наших гостей.
Я же пошел на поклон к плотнику: нужно было заказать у него два лежака для наших новых жильцов.
Торг был жарким, и долгим, но мне удалось сторговаться. За десяток кроличьих шкурок плотник клятвенно пообещал, что через пару дней новые лежаки доставит прямо к нашему дому. Мы закрепили сделку рукопожатием, и я пошагал домой – завтракать и вербовать себе учителей в лице маленькой девочки и безногого калеки…
Дома дела шли своим чередом. Мама нарядила Лин Хё в свое старое платье, которое висело на ней, как балахон.
Зи Хон явно чувствовал себя лучше, он уже не лежал, а сидел на кровати. Но взгляд, которым он окинул меня, был все таким же хмурым.
Я принес Зи Хону плошку с едой и сам, устроившись за столом, принялся за свой завтрак. Рядом со мной, стуча ложкой, уплетала кашу Линь. Мы завершили трапезу свежезаваренным чаем, и мама поднялась из-за стола.
– Мы с Лин собираемся к моей подруге. У нее две дочки, попробуем подобрать для Лин какие-нибудь платьица, не ходить же ей в балахоне!
– Ой! – Вскликнула Лин Хё. – Не стоит! Вы с Чаном и так много для нас сделали!