– Чан!!! – кричит она. – Маленький засранец! Смерти моей хочешь?!
В мои бока больно впиваются ее маленькие острые пальцы и начинают щипать и колоть все, до чего могут дотянуться.
– Ха-ха! Ну что, уже и пошутить нельзя?! – отпрыгнув, я спасаюсь бегством, прячусь за стол, поднимаю руки, признавая поражение в этой неравной битве. – Я же любя!
– Вот и я сейчас тебя любя буду наказывать! – вкрадчиво произносит это олицетворение кары небесной, согнув пальцы рук как когти и набрасываясь на меня.
Я совершаю попытку дальнейшего отступления, но подлая доска, наполовину оторванная от пола, подставляет мне подножку, из-за чего я теряю так необходимое мне для спасения мгновение! Капкан захлопнулся! Я готов принять заслуженную кару, но вместо этого меня обнимают!
– Охламон, – нежно говорит мама, взлохмачивая мои волосы. – Хорошо сегодня поработал!
– Да ладно, мам! – Я обнимаю ее в ответ. – Как единственный мужчина в семье, я должен выполнять всю самую тяжелую работу!
– Садись есть, мужчина! – смеется она, картинно прикладывая руки к лицу.
– Это я всегда готов! – смеюсь в ответ.
Детский сад? Не спорю; но, черт возьми! Мне десять лет, и мне можно! Даже — нужно, так себя вести.
Тем более, я прямо всем телом ощущаю исходящую от матушки любовь. И это подкупает.
Сажусь на лавку и беру тарелку с овощной похлебкой. Напротив садится мама с точно такой же порцией еды.
Какое-то время слышно только ритмичное постукивание деревянных ложек о деревянную же посуду. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться, так и заканчивает похлебка.
– Спасибо, ма! Было как всегда великолепно!
– Ой, да брось! Обычный суп, в нем даже мяса не было... – отвечает матушка, взмахивая рукой. Но по ее улыбке я понимаю, что благодарность ей приятна.
– Все, что ты готовишь, всегда великолепно, мам! – улыбаюсь я.
– Льстец! – отвечает она, складывая посуду в одну стопку.
По-моему, неплохой момент для попытки расширить свой кругозор. Стоит расспросить человека куда более опытного, чем я, об окружающем мире и месте, где мы живем. Поэтому я не спешу уходить.
– Мам, пока сидим, расскажи мне, пожалуйста, о нашей деревне. Да и о мире в целом. Ты мне обычно ничего не рассказываешь, а мне же интересно! – говорю я, наклоняясь над столом и хитро сощуривая глаза.
Мама удивленно вскидывает брови.
– Что же тебе рассказать, сынок?
– Как возникла наша деревня? В какой стране мы живем? Почему у нас никто не практикует боевые искусства, ведь это так круто!?
– Ну ты меня прямо завалили вопросами! – восклицает мама, всплеснув руками. – Ладно, слушай…
Она начинает свой рассказ. Я узнаю, что что первыми жителями нашей деревни были беженцы с запада.
По воспоминаниям старожилов и преданиям, передаваемым из поколения в поколение, выходило, что когда-то они были то ли рабами, то ли слугами в какой-то темной секте.
Секта ревностно следила за тем, чтобы знания о развитии и умения их применять не попадали в руки «грязной черни». Их дело было – земледелие, скотоводство и обслуживание великих господ. Так происходило сотни лет, пока секта не развязала войну, которую в итоге проиграла.
Это была страшная резня! Говорят, что кровь в городах и селах текла рекой! Враги не щадили никого, в том числе и бывших рабов.
Их считали зараженными тьмой, поэтому те, у кого получилось сбежать, бежали. Бежали на восток, в края за пределами интересов сект и империй континента.
Вы спросите – как так? Земля, плодородная, и ничья!? Но у этого есть логичное объяснение. В этих краях очень низкий фон природной Ци.
Напомню, что это мир сяньси! Какое им дело до клочка земли, который не порождает ингредиенты и животных, которых можно использовать для продвижения по ступеням?
Да и продвижение по начальным ступеням, которое не требует алхимии и поглощения ядер демонических зверей, существенно замедляется недостаточным количеством Ци в окружающем пространстве.
Так что во всем мире земли, на которых мне довелось родиться и жить, считаются обителью отверженных, убогих и неполноценных. Местное название – Земли надежды. Логично, ведь для вынужденных переселенцев, эти земли – последняя надежда на жизнь.