– Иду, мам! – кричу я в ответ и с энтузиазмом покидаю место моей личной пытки.
Пара минут бега – и я дома.
Обнимаю маму, смотрю через ее плечо на то, что нам предстоит откушать сегодня. А на обед у нас сегодня рис с тофу. Ну, не кусок мраморной говядины средней прожарки, конечно, но для сельской местности сойдет! Это еще богато по нашим меркам, и как раз этот факт я и хочу изменить в первую очередь.
Садимся за стол. Мама раскладывает еду по тарелкам и поправляет непослушную золотистую прядь.
– Приятного аппетита, сынок, – говорит она, ставя передо мной тарелку. А вот лохматить мои волосы ей не стоило! Я и так кое-как их за уши заправил утром! Однозначно пора подстричься, а то уже в глаза лезут, ну и вообще… Скоро буду выглядеть как девчонка!
– Спасибо, мам! Тебе тоже! – несмотря на внутреннее возмущение, отвечаю я.
Под ритмичный перестук ложек мы благополучно съедаем все это богатство. Я решаюсь – чем черт не шутит! – попытаться легализовать свою отлучку в ближайший лес. Вдруг прокатит и не придётся устраивать ненужных тайных вылазок, когда «око Саурона» не бдит.
– Мам, а можно я после обеда сбегаю к лесу, поем ягод, поищу грибы? Вдруг к ужину что соберу... – спрашиваю я с надеждой. – Я буду очень-очень аккуратен и далеко в лес не пойду! Обещаю!
Повисает напряженное молчание. Я готов к заслуженной нотации, но…
– Сходи, – кивает мама. – Но смотри у меня, поранишься или еще чего похуже, больше одного в лес не пущу!
И что? Вот так просто? Я недоверчиво смотрю на эту во всех отношения замечательную женщину. Просто сходи. Чудеса случаются, однако.
Ну я же не дурак, дают — бери, бьют — беги. Быстро выскочив из-за стола и чмокнув маму в щеку, бросаюсь собирать все необходимое. Беру триггеры, бечевку, тайком заворачиваю пару картофелин и пригоршню сухого риса.
Приманка же нужна, что поделать!
Кидаю все это в плетеную корзинку и спешу на выход. Мне не терпится претворить свою задумку в жизнь и посмотреть, что из всего этого выйдет.
- Через два часа чтобы был дома! – кричит мне вслед мама, убирая посуду со стола.
В ушах свистит ветер, но я успеваю уловить еле различимое бормотание матери, доносящееся из дома:
– Что еще за штык такой, где только понабрался всяких непонятных словечек? Охламон!
Под ногами грунтовая дорога, утоптанная сотнями ног ежедневно проходящих по ней людей и животных.
Видели бы вы, во что она превращается в сезон распутицы!
Бывало, пойдем с мамой по делам в центр деревни, чистые, опрятные, а возвращаемся по колено измазанные в грязи или еще в чем похуже.
Но сейчас самый разгар лета и дождя не было уже почти две недели, так что дорога сухая и плотная, как монолит. Только по центру тянется вечная колея, оставленная колесами повозок и возков.
У нас хоть и небольшая деревня, но гужевой транспорт в ней имеется. Есть даже около десятка лошадей, правда, только у самых зажиточных семей.
Слева и справа тянутся рисовые и пшеничные поля, пронизанные нитками оросительных канав. Жаркое полуденное солнце весело играет в кронах сливовых деревьев, которые заботливо высажены вдоль всей дороги. Считается, что они изгоняют злых духов.
Пробегая мимо полей наших соседей, семьи Фа, я замечаю Чжэна, моего ровесника. Он, как и я ранее, занят прополкой риса.
Чжэн и его мама живут вдвоем, как и мы. На секунду мне приходит в голову мысль, насколько это странно и ненормально, что около половины семей в деревне живет без кормильцев.
Надо будет позже разузнать, как же это получилось. А пока я кричу ему:
– Привет, Чжэн! Как дела?
Чжэн не замечает моего приближения, что не удивительно. Он тщательно выдирает сорняки, нагнувшись к самой земле и повернувшись к дороге филейной частью.
От моего голоса он вздрагивает и резко оборачивается.
– А-а… Это ты, Чан! Чего орешь, видишь же, я делом занят! – кричит он в ответ, уперев руки в бока. – А ты чего бездельничаешь?! Солнце еще высоко!
– А мне мама разрешила сходить в лес на пару часов! – Губы, помимо моей воли, расплываются в довольной улыбке.
– Везунчик... – Чжэн тяжело выдыхает, с раздражением оглядывая окружающее его поле.
Я могу его понять, ведь судя по тому, что я вижу, его личная каторга только началась. Первый день работает, второй?
Мне жаловаться грешно, но что может быть хуже для детворы вроде нас с Чжэном, чем скучная однообразная работа?
– Ладно, не вешай нос, Чжэн! – подбадриваю я его. – Я тут одну штуку соорудил! Если все сработает, я и с тобой поделюсь придумкой! Уверен, тебе понравится!